семейству и работать, работать, работать – пособия по обездвиженности не хватало даже на оплату недвижимости. Иногда приходили родные Алани, чтобы посидеть на краешке кровати и посочувствовать, лишь единожды приехали мать и отец Кихи – послушали историю с лестницей, с укором посмотрели сыну в глаза, поцеловали одинаковые макушки близнецов и уплыли обратно к куриным и рыбным заботам, к черной книге с крестом, которая теперь лежала возле кровати на деревянной тумбочке, похожей на обычный перевернутый ящик.
Алани воспитывала сыновей смиренным примером, Кихи же к воспитанию детей подходил с пылом и жаром – кто бы сомневался. Прежде чем Моук и Кэй слезли с горшка и сумели залезть на стул, отец научил их дубасить друг друга. «Или ты, или тебя» – повторял Огонь ту единственную мудрость, которую передал ему родитель. Увы, Кихи так и не поумнел. Или просто не задумывался. Или же у него и времени-то поразмыслить не было между тасканием портовых грузов, переворачиванием Алани и переворачиванием лепешек. Сами выбирайте, что меньшее зло.
Моук и Кэй сначала тренировались дома, потом «подружились» с ребятами с соседних улиц, после впервые пришли из школы с разбитыми носами – злые, а на следующий день с разбитыми кулаками – довольные. Алани плакала от стыда, Кихи гордился. Огненный круг замкнулся – слезами не потушишь. Да что там слезами! Вулканы не потухли даже за восемь месяцев дождя, который смыл туристов с пляжей, как вода смывает нечистоты в унитазе, даже старые хиппи размокли так, что стали обычными бездомными, опустившимися людьми. А вулканам хоть бы что.
Чужие дети быстро растут, чужие родители быстро старятся. Были приливы туристов, были отливы молодых дней, да сменили много раз струны на кошачьих гитарах. Сначала близнецы поколачивали одноклассников, поколачивали окна, околачивались возле девочек, околачивали бананы вместо того, чтобы хорошо учиться. Кихи выбивался изо всех сил в старшие грузчики – самое тяжелое, что те носили, это руки, скрещенные на выпуклом брюхе. И дело-то было почти в кармане, осталось пройти собеседование с самым главным грузчиком, у которого кабинет был больше, чем хибара Кихи.
– Вы родились и окончили целых шесть классов на острове, где нет дорог и телефонов? – спросил кабинетный докер у Кихи.
Огонь радостно закивал, в груди стало горячо. Жизнь вот-вот перестанет быть серой, можно будет кричать на других грузчиков, а после обеда кататься на доске по волнам вместе с сыновьями.
– Там живет человек, которому не нужен телефон, ведь прикладывай он его то к левому, то к правому уху, все равно ничего не услышит. Он хоть и косит правым глазом, но очень похож на моего двоюродного брата теткиной снохи. Знаете, тот человек давно доел ваших кур, ему совсем не помешает четверть вашей зарплаты, – самый главный грузчик оказался родственником барабанной перепонки, увы, на маленьких островах такое сплошь и рядом.
Тем вечером Кихи всыпал Моуку и Кэю и за прошлые разбитые окна, и за настоящие, и даже наперед. И все выговаривал Алани, что лучше
