позвонить родителям…
Новые поиски результата не дали. Тогда я просунула пальцы в уже знакомый средний ящик – записки там не оказалось! Трясущимися руками я нащупала на дне моей кожаной сумки зажигалку, надеясь при скудном освещении тщательнее осмотреть странные ящики. Пусто было – везде! Я ударила ногой по всей железной конструкции. Ведь я отсутствовала на этом месте не более десяти минут, не более! И улица казалась мне до пропажи абсолютно вымершей. Несколько дверц как-то крякнуло, квакнуло, но ни одна не открылась – ржавчина держала лучше клея.
Я прислонилась к фонарному столбу. В сапогах хлюпало, прилечь куда-нибудь хотелось ужасно, тоска по горячей ванне затмевала собой всю глупость моего положения (одна, в десятом часу вечера, в малонаселённом подмосковном посёлке, с сумкой, бежала целый час за незнакомой старушкой и заблудилась). «Почему я решила, что это наивное послание написали дети? – вслух произнесла я. – А если это не дети, а моя старушка?! Но когда же она успела его написать – на ходу? Маловероятно: у неё в одной руке был ридикюль, в другой – тортики… Оставалось только одно – записка была приготовлена заранее и хранилась при ней…»
Только мне показалось очень странным то, что эта разведчица, зная о моём существовании, всё равно опустила записку в ящик: она, что, была уверена, что я не достану её? А если бы я её не вернула на место? Или она в любом случае посещает адресата через «чёрный ход» по заранее установленным правилам? Может быть, старушки тоже в казаков-разбойников играют на досуге? Вырастили потомство – теперь свободны…
Я ругала себя за собственный детский поступок, представляя себя наутро стоящей в очереди в аптеке, потому что с такими мокрыми ногами нечего было надеяться на завт-рашнее радостное пробуждение…
Значит, выходило, что за те десять минут, что я отсутствовала, у этих почтовых ящиков кто-то был, и этот кто-то записку изъял. И он либо заранее знал о записке, либо крался за нами третьим. Но в эту сторону развивать мысли мне совсем не хотелось. Наверное, следовало сесть в засаду у этих ящиков, сразу, как только я их обнаружила – хлеба и эклеров мне бы до утра хватило… Но это, конечно, было бы совсем уже смешно со стороны!
Шпионские страсти по-салтыковски!..
Тишину нарушила кошка, совершенно по-человечески трижды мяукнув где-то за забором, на задворках тёмного мокрого сада… Через несколько секунд там, в темноте, звякнула щеколда открывающейся и закрывающейся калитки… Послышались приглушённые голоса, мужской и женский, довольно близко, но слов было не разобрать… И тут мимо меня по улице пронёсся мокрый вихрь, моментально уйдя под ближайший забор.
Я не смогла сдержать визг. Одновременно в конце сада, где кто-то так выразительно мяукал, произошла возня, если не драка и… там тоже завизжали. И это был голос моей шпионки! Я узнала его! Я снова слилась со стволом ближайшего дерева. Вскоре
