что ж, теперь мне всё ясно. Подайте моё пальто – я сама схожу к Афанасию Ивановичу. А Вы уже ждите моего сигнала на днях.
Бирюсинка сработала!
Лев Георгиевич вернулся домой к вечеру. В одной руке он нёс большой Подарочный, в другой – пачку творога. Ирина поднялась ему навстречу.
– Дочь, – весело начал он с порога, – а коты творогом питаются?
– Должны! От тортиков они во всяком случае точно отказываются.
– А торт и не ему, торт – Шарику.
– Пап, ты с ума сошёл, он же зверь, ему бы мяса.
– Ну, мясо уже закрыто было сегодня, а кафетерий допоздна. Давай-ка ему кусочек предложим, я обещал.
Шарик понюхал угощение, сковырнув носом орешки, скрывающие рыхлую бисквитную сущность торта, и отошёл в сторону.
– Понятно! Надо было брать Бирюсинку. Тогда вчерашних щей ему нальём. Не скучали тут без меня? Я с новостями пожаловал.
– С хорошими? – спросила я.
– С нормальными. Приехать Вам, Вера, к нам придётся ещё раз через пару недель, сможете? У нас тут заявлена выставка мебели. Надеюсь, всё получится и сундучок Ваш объ-явится.
– Хорошо, конечно, я буду. Я и без выставки могла бы вас навестить, если позовёте. Мне очень неудобно, что здесь из-за меня столько хлопот случилось.
– Ну, бросьте, не только из-за Вас… Вы в Москву – когда?
– Да прямо сейчас. Уже поздно. Я Ирине свой номер телефона оставила. А так ждите через две недели. Огромное спасибо за всё.
Я направилась в сторону станции. Шарик проводил меня до окончания Аптекарского переулка и повернул обратно, к вчерашним щам. Пешего народу на Разинском шоссе оказалось довольно много: электрички регулярно подвозили партии граждан, завершивших свой трудовой день. Ближайший поезд на Москву отходил через сорок минут. Я решила подождать за столиком в кафетерии. Набрала с собой домой эклеров и маленьких ржаных багетов в бумажных пакетиках; чай решила не пить – и так сегодня весь день за столом провела.
Я сложила свои покупки на высокий круглый стол у окна.
Через дорогу, напротив больших окон, красовался под фонарём плакат «Культурно торговать – почётный труд». Какая выдающаяся у меня получилась суббота, если бы не жуткая усталость – ноги подгибались сами собой. Я мечтала о целой свободной банкетке в электричке, чтобы лечь, наконец. Глаза слипались – не уснуть бы под стук колёс! Но больше всего меня подвела моя голова: обилие сегодняшней информации не умещалось в ней; виски буквально вибрировали от информационных волн, перекатывающихся внутри. Я всё-таки решила выпить чёрного крепкого чаю с сахаром в надежде взбодриться и добраться до московской квартиры в целости и сохранности. И одна трубочка с кремом не помешает!..
Эх, увидеть бы снегиря ещё разок, живого, на яблоневой веточке!
В кафе вошла старушка маленького роста; старая шапка-боярка под серым пуховым платком, довоенное
