случайной встречи с Устиновой и МакМёрфи.Как правило, если не сказать – всегда, этот одинаковый по сути ужас я наблюдал в два часа ночи. Формат неизменно оставался одним и тем же. Я находился где-то в космосе на расстоянии детальной видимости от своей планеты и с робкой покорностью взирал, как ненавязчивые деструктивные посулы воплощаются в чудовищную явь. Земля гибла мгновенно, сопровождая своё исчезновение мощной вспышкой. Точь-в-точь как это происходило на видеозаписях с Ганимедом, которые я посмотрел однажды и единожды. Тут же просыпался, порой кричал. Уснуть заново уже не получалось. День после бессонной ночи – что вычеркнутый из жизни.
Я планировал провести в Ширфе всего лишь два дня. Загодя, за три месяца вперёд забронировал люкс в любимом Рэдисоне. Утром последил за отправкой грузового модуля. Поглазел, как в компании с моими игрушками запаковывали третью копию роденовского “Мыслителя”. Взял в аренду перепонча.4 Слетал на нём в Джадо.8В который раз осмотрел развалины средневекового форта. Сочетание песка и камня, нетронутого техно-цивилизацией, провоцировало напутственный всплеск эмоций. Вернувшись вечером, зачекинился в отель. Поужинал. Лёг спать поскорее. Казалось бы – всё идёт гладко.
Довольно скоро выяснилось, что произошли какие-то изменения у них в расписании, у этих снов. На этот раз не прошло и месяца. Очень кстати, в ночь перед вылетом. Перегрузки при запуске с новой горы должны были быть смешными, а, вот, невесомость для невыспавшегося – натуральная мука.
Так, проснувшись посреди ночи, я повалялся с часик в кровати. Встал и вышел на открытый воздух. Тут выплыли новые обстоятельства – защитная перегородка с моей стороны была разблокирована, и меня окликнули с соседнего балкона. Мужским голосом. Короткий обмен репликами обернулся приглашением присоединится к их компании. Состоявшей уже из упомянутого мужчины зрелого возраста, представившимся Ахматом МакМёрфи, и молодой красивой женщины – Сельмы Устиновой. Я бы сказал, Ахмат МакМёрфи, позвав меня к ним, поступил несколько некорректно. Хозяйкой была Сельма Устинова. Но, не исключено, счёл он возможным и даже нужным сделать это по праву старшинства.
Ахмат довольно скоро ретировался, оставив нас с Сельмой вдвоём. За тот короткий промежуток времени, что он провёл в общей компании, Ахмат успел представиться как профессор филологии, поделиться своим мнением, что русская литература давно пребывает в полном упадке, а Сельма косвенным образом намекнула, что он к тому же ещё и космолётчик.
Она мне затем мало-помалу рассказала свою довольно-таки неправдоподобную историю. Её совсем молодые ещё бабушки и дедушки в период пика нежелательности разнополых монорассовых браков отправились жить на Марс, где с этим было более-менее спокойно. Что-то, как-то, когда-то и где-то я читал о той тенденции. Например, занимательную историю создания первых двух обособленных баз, на которые перелетели с Земли целиком
