Не ликуй.Я тень. Я только дух себя.
Я отблеск отчих лиц.
Твоя наземная судьба —
для юношей земли.
Тебе заздравье в их сердцах.
Не надо. Не молись.
И что тебе в такой сентябрь
сомнения мои!
Твой страх постыден в день суда.
Оставим судьям страх.
А я? Что я?! Не сострадай,
несчастная, сестра.
Их жизнь – похлебка, труд и кнут,
их зрелища манят.
Они двуногий свой уют
распяли – не меня.
Сестра! Не плачь и не взыщи.
Не сострадай, моя.
Глумятся надо мной – молчи,
внимательно молясь.
Но ты мои не променяй
сомнения и сны.
Ты сказку, сказку про меня,
ты сказку сочини.
«Наше время – веселиться…»
Наше время – веселиться,
размотать души клубок.
Ты – царица Василиса,
я – твой первый теремок.
В этом доме пели мало
и не плакали еще.
Понемножку пировали,
целовались под плащом.
И порхали очень просто
ноготки, как лепестки.
Наше время – время тостов
от безвременья тоски.
Вторая молитва Магдалине
Это птицы к подоконникам льнут.
Это небо наполняет луну.
Это хижины под небом луны
переполнены ночными людьми.
Невозможно различить в темноте
одинаковых, как птицы, людей.
Ты целуй меня. Я издалека
обнимаю!
Обвиняю свой страх.
Я неверье из вина извлекал,
от, любимая, неверья устал.
Нет привала. Вся судьба – перевал!
Запорожье!
Нет реки Иордань!
Если хочешь предавать – предавай,
поторапливайся! Эра – не та!
Нынче тридцать за меня не дадут.
Многовато бескорыстных иуд.
Поспешай! Петух Голгофы поет.
Да святится святотатство твое…
Язычники
Обличает волк луну,
как людей Божий Сын…
Житие – ни тпру ни ну,
то ли чернориз-цы!
Ратуют они за рай,
там нектары – ложками!
Если житие – сарай,
проповеди —
ложны!
Пред амвоном гнись дугой,
гуди – как положено!
Если всюду пьянь да голь,
проповеди —
ложны!
Белениться? Не балуй!
Плуг тебе да лошади!
Если поголовный блуд,
проповеди —
ложны!
Черноризцам – все азы,
патоку и птаху,
а язычникам – язык
на полку?
на плаху?
За любовь
пред паствой маяться?
Псалтыри
за счастье?
Верим в солнце,
верим в мясо,
в
