бледного парня едва заметна ирония.
– О, ну это зависит от тебя, – разводит руками алхимик.
Марлоу смотрит перед собой. Потолок шатра больше не двоится.
“Нет, если я восстану на его глазах, это будет катастрофа. О таких как я алхимики не должны узнать”.
– Я хочу жить, и сделаю то, что скажете…
– Отлично, – с деланной радостью отзывается член ордена.
После этого воцаряется тишина. В течении нескольких часов ни один из них не произносит ни слова. Только когда по ощущению юноши наступает рассвет, алхимик холодно спрашивает:
– Как твоё состояние? Можешь сесть?
Юноша переносит вес на руки, но стоит напрячь мышцы живота, как место разреза тут же обжигает. Парень стискивает зубы. Со второй попытки он отрывается от земли. Подопытный тут же горбится, рука ложится поверх кристалла.
– Мне нехорошо… – шепчет он, а про себя прибавляет:
“Вряд ли он уберёт артефакт, но мало ли…”
Оллрик сидит, закинув ногу на ногу и барабанит пальцами по обивке кресла.
– Безусловно, боль должна ощущаться… – он придирчиво изучает юношу. – Представь себе шкалу от одного до десяти. Где десять есть нестерпимые муки, когда мысль о смерти воспринимается как избавление. Какой цифре соответствует твоё нынешнее состояние?
В этот момент в кабинете за стенкой раздаются шаги. Неуверенный голос зовёт главу лагеря. Юноша дёргается и шумно вдыхает. С мученическим лицом парень сгибается пополам.
Алхимик встаёт и цедит:
– Будь здесь и держи язык за зубами, особенно от остальных алхимиков, – дождавшись ответного кивка, он подхватывает свою сумку и направляется к выходу.
Занавес идёт волнами.
Шаги мужчины удаляются и Марлоу распрямляется. Его лицо разглаживается. Маска спокойствия и лёгкой грусти занимает своё привычное место.
“Стоило немного утрировать! Ха! – уголки губ на секунду приподнимаются, но тут же падают вниз. – Хотя странно, что боль не проходит. Будь это обычный порез, я бы его и не почувствовал…”
Парень задирает рубаху. Он щурится и раздраженно цокает: шов сделан аккуратно, но это не мешает ране выглядеть скверно.
“Словно чернила растеклись по трещинам в каменном полу”.
Взгляд ползёт по комнате. У ножки кровати валяется его сумка. Она выпотрошена.
“Хорошо, что я выложил дымную руду. Залежи, стараниями ордена, теперь принадлежат мёртвым, уж это Оллрик знает. Настойки тоже не зря оставил. Просто травы, но и без них алхимик обойдется”.
Пленник закрывает глаза и сцепляет пальцы в замок. Он откидывает голову на кровать.
“Оллрик наверняка припрятал в комнате какой-нибудь артефакт. Нет. Даром пользоваться нельзя, не здесь. Да и выходить тоже не стоит. Что мне потом плести алхимику? Остаётся ждать”.
Совет
С
