главе с техником звена и начальником мастерской. Мастерская размещалась в крытом кузове автомашины ЗИС-5 и имела оборудование, необходимое для полевого ремонта самолётов. Начальником нашего ПАРМа был совершенно рыжий с весёлым и добрым лицом воентехник первого ранга. Это был исключительный остряк, балагур и большой похабник. Он пользовался у всех уважением за умение быстро и качественно выполнять любую работу, умение помогать и уважать людей. Его красочные, сочные рассказы о службе в пожарных, об апробации пострадавшего на пожаре и прооперированного его члена на медицинском персонале, о близких встречах с немцами в начале войны и отступлении с целью истощения фашизма вызывали у слушателей хорошее, весёлое настроение и уверенность в силе простого русского человека. Его житейская мудрость, организаторские способности и талант умельца были предметом зависти и подражания. Именно такие люди спасали в самые критические моменты бойцов от верной гибели и сплачивали коллективы на победный настрой ещё в самом начале войны. Слава им!
Аварийная команда, в которую вошёл и я, обеспечила подъём, буксировку и весь ремонт самолёта в одном из капониров на окраине аэродрома центральной воздушной базы Черноморского флота около Сарабуза. В светлое время суток аэродром подвергался постоянным налётам немецких самолётов. Как правило, бомбы сбрасывались с больших высот, так как немцы опасались достаточно плотного огня зенитных батарей. Особенно много падало бомб в той части аэродрома, где находился наш капонир, а рядом стояли давно списанные с эксплуатации самолёты ТБ-2. Им доставалось изрядно. Мы же во время непосредственной опасности прятались в щели, вырытые рядом с капониром, и наблюдали за полётом бомб, которые, казалось, каждый раз летели точно к нам в щель. Однако бомбы взрывались на достаточном удалении, чему мы радовались, но чувство страха оставалось надолго. Для успокоения по вечерам на ПАРМе ездили в большое село Сарабуз.
Я участвовал в демонтаже повреждённых и установке новых моторов, проверял и заменял неисправную электропроводку, помогал выполнять другие работы, связанные с ремонтом обшивки крыльев и фюзеляжа. За двое суток самолёт был полностью отремонтирован и подготовлен к облёту. Лётный экипаж приехал с опозданием – только 10 октября. После контрольного облёта экипаж вместе с техником и механиком вылетел на аэродром Ново-Царицыно. Я же получил приказ доставить снятые моторы и погнутые винты в ремонтную базу, расположенную где-то в ущелье под Ялтой.
Моим помощником был назначен специалист по вооружению младший сержант Лизунов. Он оказался личностью незаурядной. Его внешний вид был непримечателен – простое, несколько одутловатое лицо с серыми невыразительными глазами, стандартная фигура и всё остальное совершенно не раскрывали его необычных способностей и замыслов. Опытный взгляд мог бы подметить, что под командирской, габардиновой гимнастёркой он носил лётный свитер, прикрывающий воротник и маскирующий знаки различия. Этим Лизунов выделялся среди личного
