продолжалось до темноты.
Утром сражение возобновилось. «Капудание» и следовавший за ним 66-пушечный «Мелеки-Бахри» («Владыка морей»), из-за сильных повреждений, полученных накануне, заметно отставали. Ушаков отдал приказ отрезать их от остальных судов турецкого флота. Пушки «Мелеки-Бахри» молчали. Потеряв капитана Кара-Али, убитого ядром и около 90 человек команды, оставшиеся на борту 510 человек, побросав оружие, упали на колени и стали молиться пророку, покорно ожидая своей судьбы. Корабль взяли на абордаж, и на нём взвился бело-голубой флаг русского флота. (В дальнейшем этот трофейный корабль был отправлен в Херсон, отремонтирован, вооружён 74 пушками и введён в строй русского флота под названием «Иоанн Предтеча»).
Ушаков на «Рождестве Христовом» всё ближе и ближе подходил к массивному «Капудание», зарывшемуся носом в волну у мелководной Кинбурнской косы. Видя безнадёжность своего положения, Саид-Бей приказал капитану корабля Магмет-Тарие-Заим-Мустафе-Аге выбросить за борт, взятый в Крыму груз. Через несколько минут чёрные от пороховой копоти матросы стали выкатывать на палубу бочки, выносить лари и мешки. Они с недоумением смотрели на капитана, не понимая, что со всем этим делать дальше. Однако жест Саид-Бея был категоричен – всё в море.
У одного матроса, поднимавшего тяжёлый груз, ящик выскользнул из рук и, упав на палубу, разбился вдребезги. Под ноги оцепеневшей команды посыпались золотые монеты, слитки, драгоценные камни и различные украшения из золота и серебра. Один из офицеров бросился к драгоценностям и принялся забивать ими карманы и даже наматывать на руки ожерелья. Чтобы навести на борту порядок, паша выстрелил в того из пистолета в упор. Матросы бросились врассыпную, оставив в луже крови бездыханное тело. В этот момент на решительный удар выходил русский флагман «Рождество Христово». Зайдя с кормы неприятельского корабля, Ушаков произвёл залп всем бортом с расстояния всего в 30 сажен (что по морским понятиям равносильно выстрелу в упор). Сокрушительный залп буквально распорол «Капудание». Корабль запылал, и его команда начала покидать обречённый корабль. Саид-Бей выбросил белый флаг.
Люди с неприятельского корабля, – писал Ушаков, – выбежав все наверх, на бак и на борта, и поднимая руки кверху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения. Заметя оное, данным сигналом приказал я бой прекратить и послать вооружённые шлюпки для спасения командира и служителей. Ибо во время боя храбрость и отчаянность турецкого адмирала трёхбунчукового паши Саид-Бея были столь беспредельны, что он не сдавал своего корабля до тех пор, пока он не был разбит до крайности, заливался водою, все три мачты сбиты долой вплоть по палубы. Густой дым от влепившегося в его корму брандскугеля, начал показываться так, что до распространения пожара передовые шлюпки едва успели взять только упомянутого адмирала Саид-Бея, капитана корабля «Капудание» Мустафу-Агу и 18 человек
