ты бежал сюда. Гоняли, гоняли нас, как собак, даже избу нашу активистам каким-то отдали. Вот и уехали Ваньша с Валыией куда-то в Сибирь. Говорят у них, в тайге, уважают врагов народа. А вы что, немцы, забздели? Ладно, я шутю.
Старшие Кирши переглядывались и потихоньку приходили в себя, младшие приподнялись над столом, шептались. Коля хмыкнул, впервые посмотрел на стол и глотнул слюну. Фрида не выдержала.
– Садись, ешь, Коля, ты для нас дорогой гость.
Гость резко отодвинул брата, рванул к столу и набросился на штрудли, он толкал их в рот целиком и давился, кашлял, все смотрели на него с испугом. С трудом проглотив последний штрудль, Коля окинул всех мутным взглядом и запел:
– И хозяин говно,
и хозяйка говно,
если б не были говно,
мне бы налили давно!
– Мы такого не держим в своем доме, – робко заметила Фрида.
– Так я не гордый и в сарае могу. Мне по хер, где, было бы что! – Коля рыгнул и высморкался.
– Мы не пьем совсем, – поморщился Сальман.
– Эх, немчура вы недобитая. Ну какие вы враги народа!.. – он достал из-за пазухи бутылку, в которой до половины плескалась мутная жидкость, отхлебнул и протянул Сальману. – Пей, брат-немец, и шибко не держи зла на меня. Нас как учили – немец, значит, он враг! А вы тут все… Какие-то не настоящие вы. Пей!
– Нельзя, брат. Не могу я.
– А я могу! – Коля отхлебнул. – Ты, Ваньша, уже в четвертом, или как? У нас все хорошо учились.
– В седьмой перешел.
– Да, ладно, брехать. В седьмом мы уже как один женихались и девок щупали.
– Не брешет, – заступилась Лиза, – Наш Ваня у нас отличник и на скрипке играет.
– Да, ладно, брехать. Ха, скрипка! У нас в доме и балалайки не было.
Лиза принесла скрипку. – Вань, сыграй.
Ваня взял скрипку, настроился, встал и заиграл.
Кирши слушали, покачивали головами в такт музыки, Коля переводил взгляд с одного на другого, хмыкал и ухмылялся.
– Что за хрень, братка, визг поросячий?
– Это, Бах Иоганн. Соната.
– О..о, бах, ба-бах! Мало мы фрицев на фронте били, так они тут нам, бахают. Соната-свината, ха!
– Пойдем-ка, поговорим, брат, – Сальман взял Колю за руку и буквально потащил в сени.
– А у тебя деньги есть, немчура?
– Дети у меня есть, Коля.
Из кастрюли с полки Сальман достал круглую буханку ржаного хлеба и сунул за пазуху Коле.
– Иди, Коля. И больше никогда не приходи.
– Интересно. Я ему родного брата, Ваньшу, а он мне рот одной буханкой затыкает. Ты мне деньгами давай! Ну смотри, какие вы… немцы!
Сальман был мужиком не очень крупным, но плотным и жилистым. Он резко вывернул Коле руку, Поддал коленом, развернул и вывел за огород.
– Ты думаешь, я твоего ножа испугался? Нет, братка Коля, если ты меня за фашиста принял – уходи.
