продавцам магазина, которые её, разумеется, не слышали. Она кричала и жестикулировала, пока случайно не зацепила меня могучей рукой. Я упала, к счастью, на кучу рыхлого снега у обочины. Проезжавший мимо милицейский «уазик» резко затормозил. Из него выскочили двое в соответствующей форме.
– Е-п-р-с-т! – выругалась Машка, в эйфории недооценив ситуацию. – Что за рожи прутся сюда?
– Ага, пьяная драка! – подбежав к нам, констатировал высокий, грозного вида блюститель порядка. – Плюс нецензурная брань в адрес должностных лиц. Ну-ка, гражданки, живо в машину. В отделение поедем разбираться.
Он распахнул задние дверцы «уазика». Наружу высунулась опухшая, заросшая щетиной физиономия и оскалилась в пьяной улыбке.
– Привет, куколки! Залазьте ко мне, веселее будет.
Милиционеры принялась подсаживать Машку, вежливо взяв ее за локотки. Разразившись «многоэтажным» матом, она сделала несколько оборотов вокруг своей оси и резко развела руки в стороны. Бравые ребята шлёпнулись на землю и от неожиданности поднялись не сразу. Я подбежала к напарнику грозного милиционера. Он был симпатичный, усатый и зрелый (годами, конечно). Наклонившись и дыхнув ему в лицо, я почтительно зашептала:
– Товарищ офицер, чувствуете, что я трезвая? Так и моя подруга. Просто она больна, понимаете? Пару дней, как из пси… неврологии то есть. Она стресс пережила. Нервы у нее расшатаны, а вы ее – в отделение! Оставьте нас вдвоем, я все улажу.
Слушая и внимательно разглядывая меня зелеными, в крапинку, глазами, симпатичный милиционер всё лежал на тротуаре, и я услужливо протянула ему руки.
– Ещё чего, баба я, что ли! – вскочив на ноги, он снял кожаные перчатки и сбил с себя снежную пыль. Я обратила внимание, что на его руке нет обручального кольца. Правда, Вася тоже редко носил его, боялся потерять.
– Однако, у вас и подружка! – отряхнувшись, сказал симпатичный милиционер. – Ей бы на ринге кулаками махать или борьбой «сумо» заниматься.
– Вы меня извините, – холодно говорю я, – но вам, как мужчине и служителю закона, не к лицу насмехаться над женщиной.
– А я не насмехаюсь, – возразил симпатяга. – Я серьезно. Поэтому назовите свой адресок.
– Какой еще адресок? – переспросила я.
– Ваш, ваш! Вы ручаетесь за больного человека, с вас и спрос.
– Пожалуйста, не надо, – я нервно перебираю пуговицы на своём пальто. – Все будет в лучшем виде, только отпустите нас.
А грозный милиционер всё уговаривает Машку сесть в машину «во избежание более серьезных последствий». Понимает, что перевес сил не в его пользу. Можно еще пистолетом припугнуть или подкрепление вызвать, но это – крайние меры…
– На какой хоть улице вы живете? – этот вопрос симпатяга задал явно не по форме.
Приятное удивление я маскирую кислой миной.
– Зачем это вам нужно?
Мой притворный испуг его подкупает.
– Что вы так волнуетесь? Или мужа боитесь?
– Очень
