и она закрыла глаза.
– Я слышал, вы изучаете моего знаменитого предка – графиню Батори. Вы же помните, что всего через несколько дней грядет весьма знаменательная годовщина?
Грейс уставилась на своего похитителя.
– Конечно, вы знаете…
– Что вам нужно от меня и моей дочери? – перебила она его.
– Это мое личное дело, – ответил граф. – Скажем так: у нее может быть то, что очень нужно мне.
Его лицо помрачнело, свет в глазах потускнел.
Потом он выдавил улыбку и раздвинул свои яркие губы, обнажив длинные белые зубы.
Глава 15
Чахтицкий замок
7 декабря 1610 года
Из стрельчатой бойницы цитадели Зузана подглядывала за новым конюшим. Она знала его еще юношей в Шарварском замке на равнинах Нижней Венгрии, но прошло уже тринадцать лет с тех пор, как она видела его мальчишеское лицо.
Он повзрослел – окреп физически и приобрел уверенность в себе. Ее первое воспоминание о Яноше рисовало молчаливого мальчишку, попивающего пиво в углу, пока их отцы обменивались сплетнями, похлопывая друг друга по спине.
Но это было еще до того, как он стал ее лучшим – самым верным – другом детства. Этот мальчик научил ее ездить верхом.
Теперь она смотрела, как он уверенно разговаривает со стражником, несмотря на свое безбородое лицо.
Отец Яноша Анастатиуш Силваши – конюший графа Надашди – был близким другом ее отца Алеша Бенде. Алеш работал в замке кузнецом, и конюший особенно ценил его искусство в подковывании лошадей из обширной графской конюшни. Сильваши и отец Зузаны вместе участвовали во многих походах на турок. Обслуживая Надашди и его кавалерию, Бенде следил, чтобы кони были всегда хорошо подкованы.
Всем было известно, что конюший, разделяя скудную трапезу с семьей, любил погружать черпак в бочку с пивом. А брат Зузаны, Ладислав, за свою короткую жизнь уже успел поработать в конюшнях и был его любимым конюхом.
– Твой брат умеет обращаться с лошадьми, – говорил старший Сильваши. Он щекотал маленькую Зузану под подбородком, несмотря на ее изрытую оспой кожу и глубокие рубцы, сажал к себе на колено и качал, будто она скачет на пони. Девочка визжала от восторга. Ничего на свете она так не любила, как лошадей.
– Думаю, мой сын Янош тоже имеет дар, но время покажет. – Конюший Сильваши брал Яноша с собой, и не по возрасту серьезный мальчик молча слушал, как двое мужчин, кузнец и конюший, обменивались новостями о коневодстве, о вторгшихся турках, о политике Габсбургов и об участии рода Батори-Надашди в австро-турецкой войне.
Зузана, которой было тогда всего пять лет, смотрела через комнату на мальчика. А тот не обращал внимания на малышку, к тому же с изуродованным лицом.
– Ты что, свалилась в яму с углями? – однажды спросил он ее.
– Нет, – в замешательстве ответила она. – С какими еще углями?
Мальчик протянул
