губами и одеревеневшим языком, пробормотала я.
– Все хорошо, Леночка. Опасности нет, – она говорила что-то еще, но я уже ее не слушала – самое главное, что с сыном все в порядке, а до всего остального мне нет никакого дела. И я снова закрыла глаза, проваливаясь в темноту.
А на следующий день в моей палате – а лежала я в «люксе», появился Матвей и, едва увидев его потемневшие глаза, я тут же поняла, что он взбешен до предела. Он был краток и категоричен.
– Лена, во-первых, я хочу тебя сразу же и окончательно успокоить: с Игорьком все нормально. Я пригласил лучших специалистов Москвы, и они заявили мне это совершенно определенно. А, во-вторых… Лена, прости меня, если сможешь! Ведь это я настоял на том, чтобы ты поехала к Орлову, значит, я и несу всю полноту ответственности за последствия этого решения. Ты даже не представляешь себе, Лена, как мне сейчас больно и обидно! Подумай сама, полжизни прожито впустую – я воспитал подлецов, которые предали Семью ради чужого человека! Ведь из-за их безответственности ты была в полушаге от смерти и могла погибнуть вместе с ребенком.
– Ты о Репниных, что ли? – спросила я и он кивнул. – Так я же им не родственница. – Ну, уж нет, Лена! Ты точно такой же член моей Семьи, как и все остальные, и обижать тебя я не позволю никому. А потом они предали не только тебя! Они предали меня! Какими глазами я теперь должен тебе в лицо смотреть? Они, было, обрадовались, узнав от мамули, что ты не держишь ни на кого зла, да вот только я всепрощенчеством не страдаю! Не сомневайся, все уже огребли по заслугам в полной мере, включая Панфилова. Как видишь, я не скуплюсь!
– Павел, во всем виновата только я сама! – я попыталась остудить его праведный гнев. – Так что не надо никаких репрессий!
– Извини, Лена! Но вожак стаи я и мне виднее! Так что этот вопрос закрыт! Все! – А как там Орлов? – осторожно поинтересовалась я.
– Теперь тоже вне опасности. Ему же категорически запрещено было даже садиться, а он встал и кинулся тебя поддержать… Тут-то его позвоночник совсем и сдал, да еще и ты на него сверху свалилась, что, конечно, к лучшему для тебя и ребенка – все-таки на мягкое упала, а не на пол. Да вас же с ним одновременно оперировали.
– А прогнозы какие? Ходить-то сможет? – спросила я, замерев от страха. – Ходить? – удивленно переспросил Матвей. – Конечно, сможет! Я не специалист, но, как мне сказали, починили его на совесть, – и, немного поколебавшись, спросил: – Лена, ты не будешь против, если он в Баратове будет жить?
– Это, с какого же такого перепугу он в Баратов собрался? – изумилась я. – Он, что, обалдел? Как он себе это представляет? Бывшая жена с ребенком в Баратове и новую, как найдут, туда же привезут? По-моему, это, Павел, перебор!
Я нимало не кривила душой: я не хотела ни видеть Орлова, ни слышать его, а уж жить рядом с ним… Нет! Мне это было не под силу.
– Ты, Лена, с плеча не руби! – остановил меня Матвей, чьи глаза снова стали его обычного синего цвета – значит, он успокоился. – У тебя все-таки парень растет, не девка. А мальчику
