босиком на край света, чтобы согреть, утешить, помочь… А у меня этого никогда в жизни не было! У меня, вообще, не было детства! А теперь есть! Пусть запоздалое, но детство! И я хочу насладиться каждой его минутой, каждой секундой. У меня, наконец-то, появилась мама! Понимаешь? Мама! Настоящая! Ты даже не можешь себе представить, как мне тепло рядом с мамой, от одного ее голоса, вида…
– Хорошо, Влад. Я тебя поняла! Главное, что ты не врешь, говоря, что любишь меня.
– Но ведь и ты меня не любишь, Лена, – совершенно искренне возразил он. – Ты замечательный друг! Я даже представить себе не мог, что женщина способна быть таким другом!
– Да, – согласилась я, физически ощущая, как сердце обливается кровью. – Я тебя не люблю и друг я действительно хороший – водится среди моих немногочисленных достоинств такое. Значит, договоримся так: наш дом под Баратовом стоит как раз напротив поворота с шоссе на «Сосенки», там где-то с полкилометра будет, а для бешеной собаки сто верст – не крюк. Я договорюсь с Павлом, что ты будешь жить у него в усадьбе…
– Лена, – осторожно сказал он. – А мама говорила, что у вас большой дом и там… – Тетенька! – расхохоталась я. – Дай попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде! – и уже серьезно добавила: – Влад, для всех будет морально гораздо легче, если ты уйдешь к Светлане, когда ее найдут, из усадьбы, а не из нашего дома. Понял? И другого решения у меня не будет. Не знаю, о чем ты там договорился с мамой, но двигать себя, как пешку, я больше никому не позволю! Даже родной матери! Ты согласен с моим решением?
– Ты оставила мне выбор? – обречено вздохнул он. – Естественно согласен! – и, немного помолчав, спросил: – Ты не забыла, что завтра 31-ое декабря? Новый год! – медленно и с расстановкой сказал он, и я поняла, о чем и о ком он в этот момент подумал, отчего настроение у меня стало совсем уж паршивым, хотя и раньше-то радужным не было. – Давай посидим у тебя в «люксе» втроем: мама, ты и я, телевизор посмотрим…
– Давай посидим, – без особой радости согласилась я. – Жаль только, что Игорька с нами не будет – не дадут нам его.
На следующее утро ко мне в палату ввалился Матвей с большущей сумкой. – С наступающим тебя, Елена! Вот тут тебе к новогоднему столу девочки всего насобирали-наготовили!
– А они-то откуда знают? – удивилась я.
– Слухом земля полнится, – усмехаясь, отозвался он и я спросила: – Значит, ты не возражаешь, если Орлов у тебя в «Сосенках» поживет? – Конечно, нет, Лена. Я его в гостевом домике поселю. А там, глядишь, все перемелется и мука будет, – задумчиво сказал он, на что я возразила: – Не мука́ это будет, Павел, а му́ка, – поправила я его.
– Это ты брось, Лена! – серьезно сказал он. – И не надо грустить! Не стоит с таким настроением в новый год входить!
– Постараюсь, но не обещаю, – отозвалась я. – А вы все, что будете делать? – В Баратов полетим. И ты, и Орлов чувствуете себя уже вполне прилично, так что можно оставить вас здесь
