Дело, когда оно дойдет до суда, обещает ожесточенную борьбу, и добыть доказательства будет очень трудно. Если вы хотите и чувствуете себя в силах заняться им, то, пожалуйста, приходите ко мне в контору как можно скорее. Я постараюсь не отлучаться.
Ваш Оливер Рэтбоун
Не похоже это было на Рэтбоуна – давать такую скудную информацию! Тон записки показался сыщику тревожным. Если светский и чуть-чуть снисходительный Оливер был обеспокоен, то уже одно это могло заинтересовать Монка. Их отношения отличались взаимным, несколько ворчливым уважением, которое порой приглушалось всплесками антипатии, как следствия высокомерия, амбициозности и интеллекта, свойственного обоим, а также их темпераментами, социальным происхождением и профессиональным образованием, которые были совершенно разными. Но к этому надо было добавить, что их объединяло нечто очень специфическое: те дела, которые они вели вместе и в справедливость которых верили всем сердцем, общие провалы и триумфы. А еще глубокое чувство к Эстер Лэттерли, которое, как утверждали они оба, было не чем иным, как искренней дружбой.
Монк улыбнулся, взял пиджак, вышел из дома и огляделся в поисках кеба, чтобы доехать от Фицрой-стрит, где он обитал, до Вер-стрит, где находилась контора Рэтбоуна.
Нанятый Оливером Уильям тем же днем, почти ровно в четыре часа, отправился к графине фон Рюстов, жившей недалеко от Пикадилли. Он полагал, что это самое подходящее время, когда она, по всей вероятности, должна быть дома. Если же графини не окажется там, она, безусловно, вскоре вернется, чтобы переодеться к обеду, – если по-прежнему выезжает обедать вне дома после такого в высшей степени потрясающего обвинения. С тех пор вряд ли многие хозяйки великосветских домов включали ее в списки приглашенных гостей.
Дверь открыла горничная – по всей вероятности француженка, решил Монк. Это была девушка маленького роста, темноволосая и очень хорошенькая, и сыщик вспомнил, как где-то слышал, что великосветские модницы, кому было это по средствам, предпочитали нанимать французских горничных. Эта девушка, во всяком случае, говорила с определенным акцентом.
– Добрый день, сэр.
– Добрый день, – отрывисто сказал гость. Он не видел необходимости завоевывать чьи-то симпатии. Графиня была человеком, нуждающимся в помощи, – если только она уже не поставила себя в положение, когда помочь ничем нельзя. – Меня зовут Уильям Монк. Сэр Оливер Рэтбоун, – детектив вовремя вспомнил, что Рэтбоун теперь стал «сэром», – попросил меня навестить графиню фон Рюстов, узнать, не могу ли я ей чем-нибудь помочь.
Горничная улыбнулась ему. Она действительно была очень хорошенькой.
– Да, конечно. Пожалуйста, войдите.
Она пошире открыла дверь и придержала ее, пока Уильям не прошел в просторный, но ничем не примечательный вестибюль. На жардиньерке стояла большая ваза с цветами, похожими на маргаритки. Детектив почувствовал, как сильно, по-летнему, они
