господством администрирования, расширением пространства для всесилия бюрократии. Правда, сегодня прямой зависимости между бюрократизмом и формой собственности не наблюдается. В настоящий момент в стране господствует частная собственность, но бюрократизм «расцвел» еще более пышным цветом, чем в советское время. Бюрократизм – это во многом следствие неразвитости политической культуры как «верхов», так и «низов»; это не только властная позиция, но и специфическая мировоззренческая культура, ядром которой и является догматизм. Бюрократизм нуждается в догматизме, а догматизм ощущает свое партнерство с бюрократией.
Догматизм – это соединение, упрощение мировоззренческой культуры, сведение ее к примитивизму, набору абстрактных положений, игнорирующих реальное богатство ценностных ориентаций в обществе. Не случайно, что в ряду болезней, поразивших мировоззренческую духовную практику, в том числе и научную мысль, догматизм занимает особое место. Он не является, как может показаться на первый взгляд, простой предрасположенностью ума. Речь идет о такой ориентации, которая вырастает как бы в противовес названным уже качествам подлинной интеллигентности – способности к творчеству, подвижничеству и гуманистическому самосознанию. Догматизм отрицает развитие. Он опасен и масштабами своего распространения, и силой своего мертвящего воздействия. Догматическое мышление есть неспособность или нежелание охватить явления объективного мира во всей их полноте и динамике, противоречивости развития. Вот почему догматизм можно охарактеризовать как жизненную позицию, которая диктуется личными и групповыми интересами.
Сегодня, когда речь идет о развитии, обогащении общественной мысли на качественно новом витке мирового развития, о непрестанном обновлении и совершенствовании мировоззрения, важно подчеркнуть, что разнообразие, целый спектр мнений не имеют ничего общего с сектантской, догматической замкнутостью. Между тем сегодня во многих творческих коллективах усилились эгоцентрические, узкогрупповые тенденции. Разумеется, они часто являются реакцией на еще недавнее господство диктаторских методов руководства, однако групповщина, разъедающая творческий процесс, во многом обусловливает дегуманизацию научной жизни. Подобная практика навязывает различные искусственные ограничения, что приводит к закреплению монопольного положения отдельных лиц, группировок в ущерб развитию других.
«Я думаю, что одна из актуальных обязанностей интеллигента, – отмечал академик С. С. Аверинцев (1937–2004), – противостоять распространяющемуся злу кружкового сознания, грозящего превратить всякую активность в сфере культуры в подобие игры за свою команду, а программы и тезисы, расхожие словечки и списки хвалимых и хулимых имен – в условные знаки принадлежности команде, вроде цвета майки. В этой сфере все переименовано, все значения слов для “посвященного” сдвинуты. Если открытый спор,
