говорит Атосса, ты не амазонской крови.
– Давай не будем об этом. Дождемся ночи.
– Ладно. Пошли искать дорогу к гавани. Иначе ночью мы не найдем хижины Нимфеи.
Несси все же не утерпела и похвалилась матери своим планом. Священная одобрила задумку дочери и отпустила ее ночью в поход. Дала несколько советов: не рисковать, ничего Тире не обещать, только узнать о ее намерениях.
Около полуночи подруги вошли в камыши из гавани.
– Я тебе хочу признаться, Мелета, – заговорила Несси, когда они вышли на берег протоки – Маме я все рассказала.
– Ну и дура.
– Хотела я знать, как меня отпустили бы ночью.
– Что сказала Священная?
– «Ты стала взрослой, Несси». Вот что она сказала.
– А про меня?
– «Мелета – дурочка. Ей просто хочется увидеть царицу. Вы ее не вмешивайте в это дело».
– А ты что?
– «Она не дурочка. Она – не амазонка». Правду я сказала? Тебе жаль этих рыбаков, которых цари убьют в случае бунта.
– Конечно, жалко. Они же люди.
– Они плодятся как кролики. Их всех убей – через год будет еще больше.
Мелета подумала про себя: «Старуха права».
Луна скрылась за облаками, стало темно, и Несси, прижавшись к Мелете, прошептала:
– Мне страшно.
– Ты тоже не амазонка! – нарочито громко сказала Мелета. – Вспомни завет – амазонка не знает страха. Да и бояться нечего. Вон мерцает огонек. Это в окне Нимфеи.
Пристыженная Несси оторвалась от подруги, выпрямилась и пошла на огонек в ночи.
Нимфея была не одна. За столом сидел средних лет мужчина, красивый, с широкой и густой холеной бородой. Он был обнажен до пояса, за поясом висел большой нож. Около очага хлопотала высокая, статная женщина в кожаном фартуке. Стол был заставлен всевозможными яствами, посередине стола стояла амфора с вином. Нимфея провела гостей к столу, сказала:
– Это мой отец. Зовут его Мен. Маму зовут Ниоба.
– Царица вот-вот появится. Тит зря гонял в Гермонассу. Тира весь день шныряет здесь, – сказал Мен. – Она ведь тоже считает себя ойропатой. И везде успевает – не зря носит свое имя, Тира, по-нашему, быстрая. Ниоба, принеси воды и садись с нами.
Ниоба подала ему посудину с водой, села за стол и сказала, обращаясь к Несси.
– Он будет разбавлять вино, чтобы вы не подумали, что он скиф. А потом будет хлестать неразбавленное, как настоящий склот. И твой царь такая же обезьяна. Прикидывается, будто он эллин.
– А твоя царица не обезьяна? Кичится своим родством с Ипполитой, не слезает с коня. Я думаю, что она и в отхожее место ездит верхом.
– А разве это плохо – на коне? – спросила Мелета.
– В степи хоть на верблюде. Но наш царь издал указ – в Синдике бабам ездить верхом запрещено. Если сядет – кнутом по голым ягодицам.
– И Тиру
