комнату, где спал Арам, разделась и легла с ним рядом. Муж не проснулся.
Вскоре ее разбудили. Отец собирался к рыбакам, и ее позвали на завтрак. Мелета заключила, что о ее позднем приходе родители не знают – иначе не разбудили бы.
– Как спалось? – спросил Ликоп.
– Хорошо, спасибо, – неуверенно ответила Мелета.
– Что ты тревожна через меру? – спросила мать.
– Видела необычный сон. Странный очень.
– Странные сны сбываются, – заметил Ликоп, хлебая вчерашнюю уху.
– Будто я стою на охране дверей храма, как простая гоп-литка, и вижу, что по агоре едет всадница на белой лошади. У подножья храма она сошла с коня, поднялась по лестнице и, медленно пройдя мимо жертвенных алтарей, пошла прямо к дверям храма. Мы с моей напарницей скрестили лабрисы, преградив ей путь.
– Сотенная Мелета, разве ты не узнала меня?
– Не узнала, – это я ей отвечаю.
– Я Ипполита – Великая наездница. Мать Фермоскиры.
– И ты не испугалась? – спросила тревожно Лота.
– Нисколечко. Наоборот, я ей смело так говорю: «Откуда мне, Великая богиня, знать твой облик, если Кумир Девы давно закрыт в наосе и не показывается никому».
– Я знаю, – спокойно сказала богиня, – Атосса за это жестоко наказана…
– А пострадает Фермоскира, – говорю я так же смело, как будто разговариваем с тобой или отцом. – Ты отняла у нас залог победы – свой пояс, и Фермоскира упала на колени.
– Я была во гневе, моя девочка, в то время. И исправила ошибку – пояс давно в храме. Разве дочери Фермоскиры не знают об этом?
– Как, говорю, они узнают, если олух Диомед закрыл двери храма и утерял ключ?
– Диомед? Хорошо, что ты напомнила мне о нем. Передай матери – пусть город даст ему золота и он со своими олухами отправляется по добру – по здорову.
– Откуда у матери золото? – говорю я. – Она даже не царица и не пономарха.
– Это тоже грех Атоссы нечестивой. Золото она хранит в постаменте под кумиром. Расскажи обо всем этом городу.
– Кто мне поверит? – говорю я. – Я простая наездница…
– Отныне ты Священная, настоятельница моего храма, а твоя мать Лота – царица, Ликоп будет царь…
– Но он мужчина, а твои заветы…
– Я тебе позволю переписать заветы, они устарели…
– Смогу ли я?
– Сможешь. Я буду наставлять тебя в сновидениях…
– Дальше.
– Дальше, закричал во сне Арам – и я проснулась. Успокоив его, я снова заснула. Я надеялась забыть этот сон, как забывала все до этого, но сейчас я вспомнила его весь еще четче и подробнее. Но сон есть сон…
– Я хоть и не верю в Ипполиту, – после долгого молчания сказал Ликоп, – я верую своим богам, но думаю, что это не просто сон. Что будем делать, Лота?
– Надо
