дура?
– Что ты, Лена, конечно, нет!
– Тогда почему ты мне с самого начала ничего не сказала, а использовала в темную? – ее губы пренебрежительно скривились.
– Прости, но я не решалась.
– Рано или поздно твой муж обо всем догадается, – заявила она.
– Что же мне делать?! – вырвалось у меня.
– Ну… я могу дать тебе один совет… – протянула она загадочно.
– Какой совет? – спросила я машинально.
Ленка усмехнулась и ленивым движением взяла со стола коробку шоколадных конфет.
– Угощайся, успокаивает.
Она положила в рот сразу две конфеты и, продолжая улыбаться, подмигнула мне густо накрашенным глазом.
– Не боись, Лена добрая. Лена поможет.
Я затаила дыханье и молча смотрела на нее.
– Ведь у вас с Сережкой фамилии одинаковые, – заметила она небрежно, – помнишь, вас в школе женихом и невестой дразнили?
– Помню, конечно, – ответила я, не понимая, куда она клонит.
– Вот и скажи мужу, что он твой брат.
– Что?! – я буквально подскочила на месте, – что ты такое несешь?
– Подумай хорошенько, – заметила Ленка, поедая, наверное, десятую по счету конфету.
– Лев Наумович знает, что у меня нет никакого брата! Одна я у матери! Одна!
– Не ори! Я же не говорю, чтобы ты представила его родным братом, а скажем, двоюродным.
– Но…
– Никаких но. Двоюродных братьев и сестер у любого человека – завались, не говоря о троюродных. Просто в наше время родню игнорируют. И, кстати, зря.
– Лена, я не знаю.
– Тут и знать нечего. Фамилии у вас одинаковые. Вот и скажи, что его папаша и твой тятенька – родные братья.
– Но ведь ни у Сережи, ни у меня отца…
– Вот и прекрасно. Уличить во лжи некому. А так… – она бросила на стол опустевшую коробку от конфет, – твой папик рано или поздно вас накроет.
– Он не папик! Сколько раз тебе говорить!
– Ладно, не кипятись. Я пошутила. Конечно, не папик, а уважаемый супруг. Не считая рогов, конечно, которые вы с Серым ему презентовали, – не смогла она удержаться от сарказма.
Как ни странно, но Ленкин авантюрный план запал мне в голову. Чем больше я думала о нем, тем более приемлемым он казался, и, в конце концов, я уцепилась за него, как утопающий за соломинку.
Сережу не пришлось долго уговаривать. Видно, он сильно любил меня, раз на все согласился.
Оставалось уговорить мать. После долгих ссор и моих слез, она согласилась молчать, но участвовать в чем-либо наотрез отказалась.
Глава 3
Морис знал, что разговор в кабинете детектива может длиться не один час. Обычно Волгина не ставила вопрос ребром, предпочитая выслушивать излияния клиента.
Миндаугас не
