рукой. – Да кто господин своего времени? – спросил он. Это замечание придавало бодрости Чилькоту, и он тоже приблизился к огню. До этой минуты он избегал глядеть Лодеру в лицо. Но теперь он поднял глаза, и опять – как он ни был подготовлен – отшатнулся при виде необычайного сходства. Тут, в бедно обставленной и плохо освещенной комнате, сходство казалось еще более удивительным, чем в таинственном покрове туманной ночи.
– Я прошу прощения, – сказал он. – Мое ощущение чисто физическое, – я невольно выражаю свое изумление.
Лодер усмехнулся. Легкое неуважение, которое Чилькот вызвал у него при первой встрече, теперь еще усилилось, и к нему присоединилось другое ощущение, не совсем для него ясное. Этот человек производил впечатление такой слабости, такого непостоянства, – а между тем он был странной каррикатурой его собственного «я».
– Сходство, действительно, поражающее, – сказал он. – Но все же нечего терять из-за него душевное равновесие. Подойдите ближе в огню. Что вас привело сюда? Любопытство?
У камина стояло деревянное кресло. Он жестом указал на него, и потом снова взял в руку дымящуюся трубку. Чилькот исподтишка смотрел на него и сел на указанное место.
– Сходство необычайное, – сказал он, точно не будучи в состоянии расстаться с этой мыслью.
Лодер оглянулся.
– Да, это очень бросается в глаза, – сказал он, и прибавил другим тоном:– Не хотите ли курить?
Чилькот стал вынимать папироску, но Лодер предупредил его и, взяв ящик с камина, протянул ему.
– Это единственная роскошь, которую я себе позволяю, – насмешливо сказал он. – Мои средства позволяют мне только одну какую-нибудь прихоть, и я, кажется, сделал мудрый выбор. Это ведь единственный порок, который не обходится слишком дорого. – Он пытливо взглянул на лицо, так комично похожее на его собственное, зажег свернутую бумажку и передал ее своему посетителю. Чилькот погладил свою папироску и нагнулся вперед. При свете горящей бумаги черты его имели напряженный и выжидающий вид. Но Лодер заметил, что губы его не вздрогнули, как в первый раз, когда он ему предложил огонь для папироски.
– Что вы хотите выпить? Или, лучше сказать, не хотите ли стакан виски? – спросил он. – Ничего другого у меня нет. Роскошь гостеприимства мне, к несчастью, недоступна.
– Я редко пью, – ответил Чилькот, покачав головой. – Но вы, пожалуйста, не стесняйтесь из-за меня.
– Я выпиваю раз в сутки что-нибудь, – обыкновенно в два часа ночи, когда заканчиваю работу. Одинокий человек должен следить за собой.
– Вы работаете до двух часов?
– До двух, – иногда и до трех.
Чилькот взглянул в сторону письменного стола.
– Пишете? – спросил он.
Лодер утвердительно кивнул головой.
– Книги? – спросил Чилькот, и голос его слегка дрогнул от ожидания.
Лодер горько засмеялся.
