общего. Их земли неприступны для крупных армий, а все их богатство – лошади и скот. К тому же они подчиняются вождям мелких кланов. Когда ты станешь взрослым, тебе придется унаследовать наши приграничные феоды и управлять ими, так что поездка в Ирландию пойдет тебе только на пользу.
– Не понимаю, с какой стати Фульк должен ехать в Ирландию, чтобы узнать побольше о валлийцах? – нервно спросила Хависа.
Брюнин нежно сжал ей ладонь:
– Ты сама знаешь: все ястребы улетают из гнезда. Но сперва птенцам нужно опробовать и разработать крылья, иначе как они смогут парить и охотиться?
– Мама, ты что, не хочешь, чтобы Фульк поехал в Ирландию? – прямо спросил Уильям, их второй сын. Ему было тринадцать лет, и он сам рвался встать на крыло.
Хависа помолчала, потом, подняв голову, взглянула Фульку в глаза и выжала из себя улыбку:
– Конечно, он должен ехать. Отец прав.
Фульк посмотрел на мать с любопытством. Она ответила так только для видимости. Разумеется, Хависа не хотела, чтобы старший сын отправился в Ирландию.
– Мама?
– В дорогу тебе потребуются теплые котты, – тихо произнесла она. – Сегодня сниму мерку. С тех пор как я шила котту, которая сейчас на тебе, ты вырос почти на целый палец.
Голос у нее был глухой и прерывистый. Казалось, бедняжка вот-вот заплачет. Извинившись, она покинула помост.
Фульк посмотрел на отца, ожидая объяснений, но Брюнин только развел руками и покачал головой.
– Вот и попробуй разобраться в женской логике, – сказал он. – Мама предупреждает меня, чтобы я ненароком не задел твою гордость, поскольку ты уже почти взрослый мужчина, но при этом рыдает при одной только мысли, что ты перестал быть ребенком.
– Когда я отправлялся служить при дворе, мама не плакала, – заметил Фульк.
– У тебя на глазах – нет, но тайком она пролила немало слез. – Брюнин нахмурился. – Думаю, для женщины труднее всего отпустить из гнезда первенца и самого младшего сына, – сказал он. – К тому же королевский двор хоть и бывает порой не самым спокойным местом, но все-таки в десятки раз безопаснее дикой варварской страны, куда надо плыть морем.
– Мне пойти к маме, чтобы утешить ее? – спросил Фульк, готовый и впрямь сделать это, хотя и без особого удовольствия.
Мать всегда казалась ему прочнее стали, он и подумать не мог, что она тоже может испытывать страх. Поскольку именно мама внушила старшему сыну, что не стоит бояться неведомого и надо быть готовым к любым испытаниям, он всегда считал, что сама она неуязвима. Фульк не представлял, что можно сказать матери в этой ситуации, чтобы утешить ее. Только заверить родительницу, что в Ирландии его не поджидает никакая опасность. Эх, зря он рассказал ей о происшествии с шахматной доской!
– Нет, дай маме время взять себя в руки и успокоиться, – ответил отец. – Успеете еще поговорить, пока она будет снимать с тебя мерки для новой котты.
– А мне
