старого шарманщика Карло, прозванного за умение столь мудрёно вкручивать всякую туфту, что даже люди учёные почитали её чистой правдой, проходила внеочередная сходка. Так уж получилось, что за столом, накрытым непринуждённо просто – солёная рыба, сыр, пастрани, мортаделла, винегрет, приготовленная на скорую руку пицца – расположилась пёстрая компания тех, кто всегда не только не дружил с законом, даже в числе знакомых его не числил. Граппа и кьянти, белый и красный вермут «Чинзано», напитки известные и почитаемые, вперемешку с пастой и тефтелями в жгучем красном соусе, стремительно исчезали, поглощаемые завсегдатаями темных окраин Тарабарского королевства! Речь держала известная в узких кругах, так называемого, по моде, пришедшей недавно из синематографа, андерграунда, стремительная и опасная, как загнаная в угол крыса, Шушара. Её не только всерьёз опасались, но, и уважали за отвагу и воровскую удаль, с которой она неизбежно добивалась успеха там, где отступали закалённые во многих заварухах, не гнущиеся под ударами судьбы профессионалы-гопники. Да и члены её банды, получившие прозвище «крысята», славились стремительными набегами на дома обывателей. Речи внимали авторитеты, специалисты и вожаки в различных отраслях насильственного и не очень отъёма имущества, жизни и здоровья подданных короля. Их живописные фигуры, освещаемые множеством свечей, стоящих на столе, отбрасывали мрачные тени на стены. Тени, казалось, жили своей, не похожей на людскую, жизнью. Беззвучно, искривлённо и судорожно жестикулируя, отсветы на стенах, были выходцами из мира иного, не доступного людям, несущего угрозу. Казалось временами, часть теней готова спрыгнуть со своего места и вмешаться в происходящее. Однако, в отношении Шушары и явной опасности было бы сложно изменить направление её мыслей и речи! Что говорить о каких-то там тенях! Снова и снова возвращалась Шушара к одному и тому же, необходимости строить свою деятельность так, что бы королевская сыскная служба – всем известные доберманы – не только не смоглa бы распутать хитросплетение преступлений, раз и навсегда получилa урок жестокий, необходимый, ибо, по-мнению ораторши, в последнее время во всем известной связке вор-сыщик, преобладающей фигурой стал сыщик. Вор же только убегает, скрывается, да, втихаря, шепчет проклятия, не только не могущие ограничить деятельность сыскной полиции, прямо указывающие на слабость воровского подполья и набирание силы аппарата государственного подавления. Собравшиеся слушали сосредоточенно, что впрочем не мешало работе рук и ртов. Тарелки наполнялись снова и снова, жидкости в бутылках неизбежно убывали. Не юные мальчики сидели на сходняке. Многие побывали на каторге и королевских галерах. Bозможность вкусно поесть и основательно выпить принималась как необходимое условие пребывания на свободе. Ибо, известное дело, человек предполагает, а бог располагает. О том что будет завтра, не нам судитьи знать, потому что сказать точно