с Пашей, а семиклашки оказались на третьем. Мы были ужасно всем довольны.
После ужина в метро поехали на Красную площадь. Бежали в бешеном темпе, и мне это очень нравилось. Долго плутали, больше часа, потом приехали в ГУМ. Все разбрелись, условились встретиться в девять вечера, чтобы посмотреть на вечерний Кремль и смену караула у мавзолея. Но дело было в том, что К. и мальчишки потерялись в метро. Но потом в ГУМ они всё же попали, а К. назначила ем встречу возле входа в половине девятого. Сначала Нина ходила с нами – то есть, со мной, мамой, Киношем и моей сестрой. Мы просто летали по ГУМу от одной секции к другой. Потом увидели К. – она стояла за лифчиками. От неё и узнали, что она сказала мальчишкам собираться в восемь тридцать у входа. Оставив Нину, – она пожелала бегать с Ткачёвой, мы полетели дальше., купили пластинки Высоцкого (!), повертелись ещё и остановились пить воду на первом этаже. Тут подошли мальчики. Кулижский сказал: «Людмила Николаевна, а что, если мы купим бутылку шампанского и поедем отмечать мой день рождения?»
Мама: «Мальчишки, да вы что, с ума сошли? Ни в коем случае!»
Мы стояли в очереди за водой. Я походила вокруг да около, в буквальном смысле, девчонки были рядом. Тут я увидела Пашу. Он тоже что-то сказал маме, и я решила ввернуть слово. Я сказала: «Ну и ну, совсем уже…»
Паша круто повернулся ко мне и спросил: «А что? Что такое? В чем дело?»
Я: «Будто не знаешь. Это с восьмого-то класса употреблять спиртные напитки!»
Он: «Какие именно?»
Я: «Ты же знаешь прекрасно.»
Он: «Нет. А какие?»
Я: «Ты же слышал, что сказал Кулижский».
Он прямо наступал на меня, подходя близко и заглядывая в лицо. Я отступала – делала то шаг вбок, то назад, а он шёл вместе со мной, подойдя вплотную. Просто танец. Я не смотрела на него, я глядела перед собой какими-то остановившимися совиными глазами и несла какую-то чушь, ругая себя мысленно за то, что вообще начала разговор.
Собственно, говорила я не ему, но рассчитывая на него, на то, что он услышит. Вот и рассчитала… В конце концов я сказала: «Шампанское». А сама подумала – спиртное.
И пожалела, что сказала.
Он ответил: «И всё? Ой, не смешите меня!»
Я попыталась ответить нечто вроде «Ничего себе – и всё!» и тут же подумала, что в его глазах предстала какой-то идиоткой с дурацкими взглядами. Я была повергнута. С гадким настроением вышла на улицу. Мальчишкам жутко хотелось ехать в гостиницу. Они сказали, что у Климова болит горло, да и Паша заболел. Всё это выглядело как-то неправдоподобно – я поделилась с Ниной своими догадками. «Девятые» уехали, а мы все смотрели смену караула. Я любовалась вечерним Кремлём. Меня поразила эта красота, увиденная воочию, а не по телевизору.
Чувство симпатии, простой человеческой симпатии закралось у меня к Кинашу. Такой славный мальчишка! Спокойный, выдержанный,
