когда я попыталась дотянуться поверх перил и коснуться ее головы – она уклонилась и исчезла. И непохоже было, что ей нужна помощь. На ее плоском, буром, как резина, лице застыло хитрое выражение, губы были ханжески поджаты.
Нет, то был не лес моей бабули; то была темная пучина, древесные стволы, влажные на ощупь, точно покрытые холодным потом. И страшила меня теперь свежая душа Мика, в любую секунду он мог наброситься на меня, рыча от ярости из-за того, что только что умер. «Я не хотела», – пискнула я в ночь, потому что тени, окружавшие тело Мика, теперь, должно быть, следовали за мной. Еще чуть-чуть, и я увижу, как они умножатся, как, дерясь и бахвалясь, станут поджидать меня впереди. Они могли отыскать оружие, какой-нибудь клинок, и плясать вокруг, коля меня острием. Я побежала, всхлипывая в ночи. Ветки рвали мне волосы, тыкались в лицо и в глаза. Били, как мокрые хлысты, по моими щекам, и сквозь это все я бежала, вытянув руки, словно могла что-то оттолкнуть.
Когда я, наконец, остановилась, то поняла, что уже далеко зашла в чащу. Я села, прислонившись в темноте к стволу, отдышалась. Что-то не давало мне покоя. Звук, с которым я привалилась к дереву. Он был какой-то не такой. Я распутала ветки плюща, обвивавшие основание ствола, и мои руки провалились в пустоту. Дерево полностью выгнило изнутри.
Втискиваясь в сердце дерева, я подумала, что лес, возможно, все-таки дал мне то, что нужно, и мне захотелось, чтобы дерево росло дальше и запечатало меня внутри, чтобы я навсегда могла остаться под его защитой.
За ночь все изменилось. К утру каждый упавший лист окаймляла белая изморозь, и листья звенели, ударяясь друг о друга на ветру. Я огляделась в поисках Тени. Заглянула под колючие кусты, за стволы деревьев. Мика и его оружия там не было. В этом я уже убедилась.
– Вот ты где, – сказала я.
Тень скорчился за маленьким жалким кустиком остролиста. Нужды озираться, прежде чем заговорить с ним, не было. Я знала, что мы совсем одни.
Он молчал.
– Не валяй дурака, не сейчас. Я всерьез попала, и на этот раз мне очень страшно, – взмолилась я.
Он продолжал сидеть на корточках. Я видела отпечатки обеих его ног на заиндевевших листьях.
– Можешь пойти со мной, а можешь не ходить. Мне все равно.
Так с ним было обращаться лучше всего: сделать вид, что тебе все равно, и тогда он вскоре пойдет следом.
Я повернулась, чтобы уйти, и меня впервые по-настоящему пронзило холодом сквозь тонкое пальто. Под дубом лежала окостеневшая неподвижная птица. Наверное, она выпала из гнезда и замерзла насмерть. Вот что случилось бы со мной этой ночью, подумала я, если бы не пустое дерево.
Краем глаза я видела, что за мной идет Тень. Сработало, надо было не обращать на него внимания.
Не думаю, что ты понимаешь, куда идешь. А ты голодная. Тебе надо домой.
– Конечно, я понимаю, куда иду, – соврала я, повернувшись к нему. – Просто иди за мной.
Я шла, чтобы согреться. Когда оттаял мозг, передо мной снова и снова стало вставать тело Мика. Барбара его уже наверняка нашла; жесткого и
