соображениями насчёт стиля, который не совпадает. Да и касательно поведения – тоже не поскупился. Выдал, по сути, своеобразную индульгенцию каждому, кто считает себя писателем, либо числится таковым. Мол, веди себя так, как бог на душу положит, потому как имеешь право. Опять же, а судьи – кто?
Можно представить, какой ажиотаж поднялся в стане либеральных писателей. Они ведь такие… По всякому поводу готовы полиберальничать. И.. кого там только нет! И пьяный поэт, хам и скандалист, которому, по выражению Блока, мало конституций, ему непременно всемирный запой подавай. И архитрезвый прозаик, лихо заигрывающий с оппозицией, но не забывающий ездить за рубеж на казённый счёт. И пронырливый литературный чиновник, с перестройки «допиливающий» Литфонд…
Короче, не соскучишься.
Вот так прикроешь глаза – и видишь длинную очередь желающих иметь право на свой стиль поведения. Который, естественно, не всегда может совпадать «с административным и даже уголовным правом». Представляете натюрморт?
Поскандалил поэт принародно, кого повыше непечатно обозвал – и ничего, жив-здоров, потому как индульгенция.
Побуянил прозаик на Болотной – и опять тишь да гладь, хоть по новой выходи. Ну как же, стиль поведения отрабатывает!
А там уже и до Фёдора Михайловича недалеко. Как там Раскольников на этот счёт размышлял: «Тварь я дрожащая или право имею?»
Про старушку, понятно, пока разговора нет, хотя старушек у нас для писателей всегда хватало. Вот со вкусом и тактом, похоже, у творческой интеллигенции дефицит. Да и чувства ответственности за написанное слово тоже бы не помешало.
Но для этого и в самом деле нужно иметь свой стиль. Причём не только творческий, но и нравственный. Хотя бы ради приличия
Без гуслей
Озимые нынче всенепременно взопреют, а как же иначе? О духовности заговорили в одной литературной газете, это вам не хухры-мухры! Астафьева с Беловым вспомнили, опять же, Шишкова помянули всуе. Но это так, для затравки. Основной разговор – по вполне конкретному поводу: где бы нам духовностью разжиться?
Сто лет назад (тяжкий вздох) было легче: в любую деревню приехал – и разживайся, кто может. Что ни двор, то боян с былиной или сказитель с гуслями. Нынче другой расклад (сдавленный стон): в заповедной «глубинке» от эпохальной духовности один только звон и остался. Это если судить по прозе современных писателей-деревенщиков. У них что ни повесть, то или колхоз позавчера развалился, или деревня вчера под воду ушла. А что ни роман, то непременно селяне горькую пьют и сусальную старину добрым словом вспоминают.
Здесь могли бы и писатели по части духовности подсуетиться, но они и сами на духовность в шапку собирают. Но вот беда: шапок – много, а духовности всего на один зуб. Короче, нет смысла озимых ждать: судя по статье в литгазете, нет в деревне духовности! Одна беллетристика осталась. Да и та, между нами говоря, бабушкиным чуланом
