думают: лето ушло, от того неуютно и грустно…
Но сжимается сердце от странной и страшной потери:
Убегают, уходят на небо по звёздному руслу
Мои самые дикие, самые яркие звери…
Читая Стивена Кинга
Ненавижу дочитывать книги!
Особенно – Стивена Кинга.
Особенно – «Тёмную башню»,
Которую ищет Роланд,
Особенно, если в сердце
Тёмный застрял осколок
От этой проклятой Башни…
И – что же?!! И – как же дальше?!!
И где этот мир остался?!
За сетью далёких станций?
ХА! Если б всё так просто!
Нужный найти перекрёсток,
Сесть в подходящий поезд,
Двери открыть рукою…
Хожу тут одна, беспокоюсь…
На двери смотрю с тоскою…
Беда моя, что не верю
Я в эти дурацкие двери!
А мир-то, действительно, «сдвинулся»!
И Роланлд всё ищет Башню…
А я – в постоянном минусе —
Сон вспоминаю вчерашний.
Он где-то идёт по свету,
Чтобы спасти вселенную,
А я читаю газету
и ни черта не делаю!
Читая Чарльза Буковского
К поэзии прилагается
Пегас
Или просто резвая
Лошадь с набором аллюров
Блестящая, потная, яркая,
Гремящая честно подковами
По разуму спящих читателей.
Поэзии также положены
Одежды из бантов и рюшечек
И пуговки симметричные…
А у мужчин, естественно,
Мечами декоративными,
Доспехами и погонами
Успешно они заменяются…
Не суть!
Поэзия упакована,
Как курица в перья, в образы.
Как дама, в роскошные кружева
Наряженная и блестящая,
Гремящая ритмом породистым,
Она производит верное
Огромное впечатление.
Большое такое, приятное,
Хорошее впечатление.
Добротное и приятное,
(я повторюсь, что приятное,
Ну, раз оно правда – приятное)
И сильное впечатление.
Но если однажды встретите
Вы где-то Поэзию
Голую,
Лишенную платья и лошади,
Ужасною в откровенности
Своей и слегка сумасшедшую…
(возможно, сначала покажется
Она вам такой сумасшедшею.
Ведь разве возможно Поэзии
Идти босиком по мусору,
Подошвы
