перехватывало дыхание и сводило низ живота в предвкушении сказочной неземной любви…
«Любимая, любимая-а, любимая моя-аа» –
бэк-вокалом подпевало Леонтьеву запинающееся женское трио: трио матери – бесформенной, годами не подходящей к зеркалу, потерявшей себя в погоне за добычей материальных и натуральных благ, и двух дочерей, только ступающих в трясину жизненных разочарований, в трясину, засасывающую большинство из нас с головой, перекрывающую воздух, и перемалывающую сознание, достоинство в мясорубке подлости, предательства, сквернословия, равнодушия и ненависти…
Абортом неудачи Марины не закончились. В академическом детском саду против неё плелись интриги. Дети обожали приветливую воспитательницу. Заматерелые воспиталки девушку ненавидели: родители подносили Марине дорогие презенты – алчная заведующая от зависти зеленела, и вынудила «молодого специалиста» к увольнению.
Марина устроилась в цветочный магазин на улице Горького, носила блестящие легинсы, шпильки, объёмную, перетянутую в талии широченным резиновым поясом белую блузку навыпуск. Марина наводила «попугайский» макияж, сделала вертикальную «химию», ухаживала за руками. Мужчины, покупающие цветы, старались подольше задержаться в магазине. Марина познакомилась с работниками «соседского» Елисеевского гастронома. Одновременно и независимо друг от друга Мариной заинтересовались: мясник, грузчик винного отдела и водитель «батона»-УАЗика с фабрики «Большевик», поставляющей в «Елисеевский» фирменные бисквитные торты…
Марину в семье любили меньше всех, называли: «Наша квартирантка». Сложно объяснить почему. Дело тут не только в том, что она была старшей. Марина никогда не болтала лишнего, что всегда настораживает в ребёнке, была дисциплинированной, тянулась к знаниям. И главное – она стеснялась своей семьи: безразличного и чересчур красивого отца, толстую крикливую мать, брата и сестру, которым из года в год помогала в учёбе. Марина держалась особняком.
Как-то, Марина сидела на кухне и жевала салат из огурцов и помидоров. Рая появилась в прихожей неожиданно, принесла торт:
– Вот, доча: не «Черёмушки» сраные! «Большевик»! «Трюфель»! Твой любимый! – в предвкушении чаепития, пропела мать.
Тут Рая заметила салат. Она взяла у дочери тарелку и опрокинула салат на голову Марины. Несчастная девочка замерла. Ни в коем случае не делать резких движений! Не злить мать! Подсолнечное масло вперемешку с помидорным соком текло по лицу. Рая развязала торт, обрушила и его – после тяжёлой тарелки, расколовшейся от удара, торт показался детскому черепу сущей безделицей. Марина пошла мыться – она знала, что не права. В семье Бурцевых салат готовился на всех.
Водитель с тортами «Большевик» был ненавистен Марине из-за детских воспоминаний; мясник ходил с заткнутым за пояс острым топориком, от него веяло смертью; грузчик винного магазина был весел, не жаден, дарил косметику «Эсти Лаудер» и «Ланком». Марина сошлась с грузчиком. «Винный» Елисеевского жил своей жизнью– отдельные склады, отдельное помещение.
