но тут за пеленой дождя заметил долговязую фигуру в потертом кожаном плаще. Он еще удивился – охота же людям по ночам бродить, да еще в такую погоду! Даже жалко стало этого чудика.
Влад затормозил рядом с ним, мигнул фарами, посигналил…
– Эй! Тебе куда?
Прохожий обернулся. В свете уличного фонаря Влад увидел худого, костлявого парня – наверное, своего ровесника или чуть старше.
– На Ленинградский… Только у меня денег нет.
– Ладно, все равно садись.
– Спасибо!
В салоне Влад оглядел своего пассажира – и тот ему совсем не понравился. Волосы длинные, почти как у бабы… Гомик, что ли? На всякий случай он отодвинулся подальше, чтобы не задеть ненароком.
Но пассажир не пытался заговорить с ним и даже не смотрел в его сторону – молчал и думал о чем-то своем. Влад щелкнул кнопкой магнитолы. Там была только одна кассета – заветная, с «афганскими» песнями. Ничего другого он не слушал принципиально – тухлая попсятина раздражала безмерно, а «шансонный» надрыв и блатные три аккорда казались фальшивыми. Разве стоят сочувствия какие-то уголовники, если на войне погибло столько хороших, настоящих ребят?
Мы выходим на рассвете, из Баграма веет ветер,
Подымаем вой моторов до небес…
Только пыль стоит за нами, с нами Бог и с нами знамя
И тяжелый АКС1 наперевес!
Влад как будто снова ощутил себя там, на выжженной чужой земле, среди гор и песков, где стреляют из-за угла, где каждый камень таит опасность, и никогда не знаешь, удастся ли дожить до следующего утра.
Ну, а если кто-то помер – без него играем в покер,
Здесь солдаты не жалеют ни о чем!
Здесь у каждого в резерве слава деньги и консервы
И могила, занесенная песком!
Было, было и такое… Приходилось отправлять на родину проклятый «груз-200». И разве сам он не выжил лишь чудом? Тогда они так мечтали о том, чтобы вернуться домой… Казалось – больше и не надо ничего! Так почему же теперь кажется, что только там он и жил, а теперь остается только доживать?
Песня кончилась, и голос из динамика запел совсем другое:
Мне уже не увидеть тебя никогда,
Тонких рук мне не взять в свои…
Ну, зачем мне посмертно нужна медаль,
Вместо жизни, тебя, любви?
Этой песни Влад не любил. Сразу вспомнил Альку, и в который раз подумал о том, насколько было бы легче умереть самому, чтобы она была жива… Он уже потянулся было, чтобы перемотать кассету вперед, но его пассажир почему-то оживился. Кажется, эта песня была ему знакома!
– Эй, командир! Сделай чуть погромче, пожалуйста.
Я не помню, как вышло, что грудь пробил
Мне горячий свинцовый комок,
Только видно я слишком тебя любил,
Потому и уйти не смог!
Ты
АКС – автомат Калашникова складной
