наручные часы никуда не торопили его, а ноги направляли разгоряченное тело в сторону скамейки, стоящей у многоэтажного дома.
В целлофановом пакете, который он нёс, соседствовало духовное и плотское. А именно – хорошая книга и прохладное пиво. Эти различные по своему содержанию элементы досуга должны были разнообразить действиями его сидящую, скрюченную на скамейке позу и наполнить разум мифическим миром, поневоле проходящим в параллели с алкогольным восприятием.
Девятая глава в его разуме начинала своё повествование, когда в желудок опустились два пенных глотка.
– Моя нежная Ормилина, я сразил тирана Базифора! Разреши мне прикоснуться к теплу ярила руки твоей, услышать струны арфы голоса твоего, испить устами своими свежесть щёк твоих, румянец коих сравним с зарёй звезды небесной.
– О мой рыцарь света Алиус, покрытый славой вечного рассвета, планет миров Ламира! Прости, не знаю, что со мной. Наверное, опять открылся геморрой!
Молодой человек вздрогнул. Последние слова не принадлежали героине книги, они ворвались в отвлечённый иным миром разум извне. Он поднял кудрявую голову и увидел двух весёлых старушек, оккупирующих, с беспорядочным гомоном визгливых голосов, соседскую скамейку.
– Паня, я тебе говорила, предупреждала…
– Тося, последствия бурной молодости – это болячки старости, для которых новокаин – приятные воспоминания. Ха-ха-хи!
Поправив очки, молодой человек, отпил пиво и стал искать глазами последний прочитанный абзац.
– Алиус, мне сегодня снился дивный сон. Этот сон принёс меня к ручью кристаллов. Я узрела, как ты обрёл меня. Ты поглощал меня без устали, подобно скульптору ваяли твои руки моё тело. О, как был прекрасен ты! В воплощенье нежности, так щедро ты одаривал меня своим теплом и лаской. Глаза твои туманили мой разум. А я была полна тобой. Была подобна пёрышку, которое неслось в потоках ветра океанского безбрежья. И ты поднялся надо мной, в засаленных чулках и с грязной головой!
Юноша аж подпрыгнул и хлопнул себя по колену от досады. Старушки манерно курили и продолжали оживлённо стрекотать, посылая звуковые волны с высокими частотами в сторону проходящих мимо девушек и женщин.
– Паня, ты смотри, как дама распушила свои телеса. Да, вот та.
– Ну и платье, надо же было так себя зачехлить. Бёдра вовсе живут отдельно от туловища, – согласилась Паня, выпуская струю табачного дыма.
– Тось, а вон, видишь худышку. Какие брюки, цвета украинского борща.
– Да ладно цвет, ты посмотри на штанины, они ведь даже не шевелятся. Штанины огромные, а ножки, поди, как у комарика. Хи-хи-ха-хи.
– Наверное, она их в цементе замачивала.
– Точно, Тося, а в паркетном лаке полоскала.
Юноша, окончательно потеряв связь с литературой, отчаянно целовался с горлышком пивной бутылки.
– Паня, вот это Барби шоу стар!
– Где?
– Да вон, та Белоснежка.
– Ха-ха!
