и молча стал смотреть на ясное небо, на уходящие вдаль золотистые поля.
– Хорошо у вас тут, аэродрома не видать.
– С чердака виден, – услужливо сообщил Прохор.
Батя снова дернулся, из под тулупа свесилась до самого пола батина рука. Все с осуждением поглядели на Прохора. Он виновато втянул голову в плечи и положил пульт в карман.
– А вот и рука. Может, приложим указательный палец к приборчику, подпишемся под актиком, да я поеду, – спросил Петька-длинный, переводя взгляд с Марьи Моревны на доктора и обратно.
– Что за подпись? – спросил доктор.
– Да это у них порядочек такой, – пояснил Прохор. – Приезжают, смотрят, что-то там у себя в планшетике отмечают, потом Трофим Трофимыч пальчик прикладывают в знак согласия, и дело с концом.
– Да с чем же тут соглашаться, с молоком голубым? Глупость несусветная. – сказала Марья Моревна и вышла за дверь.
– Пойду со щукой поговорю. Что-то плещется она, зовет.
Василиса подняла руку Бати, положила ее поверх дрожащего тулупа, распрямила пальцы батиной ладони.
– Боюсь, инспектор, – заговорил доктор, отвернувшись от окна, – согласие лица, находящегося в столь критическом состоянии, в дальнейшем может быть оспорено. Кто-то может еще пальчик приложить? У вас должен быть циркуляр на этот счет.
– Василиса Трофимовна может, – ответил Петька-длинный, – ей двадцать один год уже исполнилось.
– Но, – задумчиво продолжал доктор, – необходимость привлечения второго лица должна быть подтверждена. То есть, нужно удостовериться в неспособности первого совершить необходимые действия.
– Ну так, удостоверяйте, – съязвил инспектор, все больше обижаясь, что ему не наливают из графинчика старинного голубоватого стекла, стоявшего посреди стола на серебряном подносе.
– Ну, что ж… – произнес доктор, тоже взглянув на графинчик.
Тут в горницу вошла Марья Моревна. Подошла к лавке с Батей, тяжело опустилась рядом с Василисой на колени, нагнула голову в платке и что-то зашептала на ухо Бати.
Батя как лежал, так и остался лежать. Только правая ладонь его сжалась в кулак. А в остальном все как было, так и осталось.
– Признаки жизни присутствуют, – заметил доктор, подойдя к Бате и рассматривая сжавшийся кулак величиной с маленький арбуз. – Так что, инспектор, повремените, повремените с часик. От новостей еще никто долго в обмороке не был. Это вам не сериалы.
– Да мне бы засветло выехать, в контору успеть. А то премии не видать, если отчет не привезу.
– А шум уже вроде немного не тот, что прежде, – прислушался доктор.
– Да он уже совсем не шумит, – сказала Василиса, всхлипывая, – просто без сознания лежит.
– И дергаться перестал, – добавил старичок Прохор. – Я на пульт жму, жму. А все без результата.
Вошла Марья Моревна, внесла на расписном блюде рюмки, какую-то снедь на блюдце под белой салфеткой, поставила все на стол.
