сигнал, но как объяснить? Замечание в дневнике – фарс, грозит новой тренировкой – с мамой. Не то! Алгебраичка на отмазку «забыл дома» проверяет рюкзак! И если находит, то ещё и вызывает родителей.
Но дневник взаправду забыт. А вместо него – труп собаки!
– Что, якобы забыл? Давай рюкзак. Сама достану! – Процедура хаотичного рытья в рюкзаках особо радовала училку – комментируй содержимое да потешайся.
Скрипнул стул. Прогнулся коричневый линолеум. Она идёт. АААА! Что делать!!!
«Ободрение. Уверенность. Сила. Местоположение».
Тренировки помогли. Мальчика трясло, руки тянули рюкзак, а он, крохотная искорка в мешанине фобий, наблюдал, что есть и чего нет, а не то, что кажется. Есть алгебраичка… Нет, это её роль. Есть женщина…
Вдруг, как молния, как фейерверк – догадка: она – просто человек! Она – человек, который неприятно управляет классом.
«Но тогда я… Я тоже человек! И сейчас я не управляю, хотя должен. Я огласился: она – учитель алгебры, всегда так делает. Но „всегда“ – этого нет. Один человек хочет заглянуть в рюкзак. У другого задание – наблюдать, что есть, и чего нет. Наблюдаем!»
В целом хреново: тело как трясло, так и трясёт. Мысли как вихрились вокруг последствий, так и вихрятся. Но мальчик понял: в первую очередь он – наблюдатель. Он способен смотреть со стороны и на класс, и на свои мысли.
Руки дёрнуло. Рюкзак перекочевал на досмотр. Указка, поднятая для пущего устрашения, шмякнулась на стол. Журнал отодвинут, змейка взвизгнула. Алгебраичка в предвкушении закатала серые облегающие рукава. Рюкзак перевёрнут, на столе – книги, тетради, пара ручек, развернувшийся бутерброд.
Класс шуршал. Дети привстали. Многие рты пораскрывали. Чего они? Если собрать весь детский интерес к алгебраичке за всю её карьеру, сейчас порция внимания раза в два превысила прежнее количество.
Мальчик подобрался. Цвета стали ярче. Дыхание участилось. Идея! Гопники видели труп собаки в рюкзаке и всей школе рассказали! Мама раструбила о психокорректоре. Теперь он не просто чокнутый, а Опасный Реальный Псих с трупом пёсика в рюкзаке. Поэтому вчера шарахались. А сейчас класс ожидал…
– ЧТО ЗА ПРЕМЕРЗКАЯ ОТВРАТИТЕЛЬНЕЙШАЯ ГАДОСТЯРА!!!
На столе вверх лапами, слегка присыпанный тетрадями, лежал пёс. Пасть приоткрыта, глаза не мигают. Поперёк рта, как палка-бросалка, лежит линейка. На животе нет куска кожи и видны кишки. Или это черви копошатся?
Учительница окоченела. Такого бледного лица, таких широко распахнутых глаз не видел, наверное, даже повидавший виды Чужой. Волосы, казалось, шевелились, как черви в кишках у собаки. Выдав описание пса на полной громкости, училка излучала недоумённый писк.
Вдруг бледность сменилась зеленоватым цветом, учительница дёрнулась, и двери чуть не рухнули, когда она вылетела в туалет.
Кабинет директора.
Тёмное помещение на первом этаже. Мальчик помнил кабинет светлым и просторным, но новый директор распорядился
