ты зудень! – жадно хватая поданные мной банки и щедро выплескивая содержимое на скворчащую яичницу, ответил отец. – Блинов напекла?
– Каких блинов?
– Ну, ты и чучундра! Масленица же сегодня! Пеки блины!
– Вить, до чего же ты зудливый! Из чего я тебе блины испеку?
– Скреби по сусекам! – папаша стал жадно пожирать яичницу. – Двух вон каких колобков напекла, – кивнул на нас, – а блины не можешь?
– Почему это я колобок? – обиженно спросил я.
– Это сейчас ты как падла худой, – просветила мать, – а когда родился, то был такой толстенький, ножки разложишь, ручки разложишь, и лежишь, щуришься, ну чисто Ленин.
Мы с Пашкой переглянулись, переваривая информацию.
Быстро, как лесной пожар, поглотив завтрак, отец закурил «Приму», откинулся спиной на подоконник, и начал немелодично напевать:
– Помидоры, помидоры, пусть живет у нас романтика в сердцах.
– Каскадеры, – поправил Пашка, вопреки своему обыкновению не перепутав малознакомое слово.
– Умнее батьки, да? – угрожающе уставился на него папаша, пытаясь проглотить взглядом.
– Нет! – поспешно открестился брат. – Ничего я не умнее!
– Мне с вами давно пора звание «Отца-героя» давать!
– Что ты к детям пристал? – вновь выглянула из кухни мать. – Вроде трезвый еще…
– Не мешай мне воспитывать отпрысков! – опять начал гулко скусти грудь, став при этом похожим на детеныша бабуина.
– Да что ты как часоточный?
– Рука чешется.
– Какая? – показалась из кухни заинтересованная мать. – Если правая, то это к прибыли, а если левая, то к убытку.
– Правая.
– Это хорошо!
– Ты от блинов-то не отвлекайся! Вы, хорьки собирайтесь, поедем сейчас в райцентр.
– Вить, не тяни с собой детей!
– Цыц! Пора делать из них помощников отцу. Собирайтесь!
– Ух ты, Масленица, – вспомнил мультфильм брат.
Ехать никуда не хотелось, но если отец что-то вбил себе в голову, то его и трактором ДТ-75 не перетянешь.
– Вить, смотри не нажрись, а то ГАИшники поймают!
– Кто меня поймает? – по-Тарзаньи воздел папаша руки вверх и начал колотить себя по растянутой майке с выцветшим штампом какого-то санатория. – Все, три минуты на сборы!
Он грузно протопал в спальню и вскоре вернулся в коричневом шевиотовом пиджаке, светло-серых чесучовых брюках и желтоватой гипюровой рубахе. На шее болтался ядовитый зеленый галстук с непонятными узорами.
– Красивше нас никого нет! – самодовольно заявил отец, оглядывая себя в большое зеркало, висевшее на двери раздевалки. – Прям принц!
– Ты куда это так вырядился? – ревниво спросила мать.
– К батюшке.
– Опять нажретесь, ироды! –
