Плач золотой трубы. Виктор Михайлович Лысых

      Я тоже посмотрел на себя, насколько это возможно: на измятые пыльные штаны, туфли с ободранными носками, и покраснел. Не поднимая головы, повернулся и побежал со двора.

      А потом моё неуёмное любопытство сменилось такой же острой тоской по дому. Мне захотелось домой, и ничто не могло заглушить во мне это щемящее чувство. Мне надоел неугомонный базар и горячие улицы, мои дурацкие туфли и жаркие штаны и я мечтал, как уеду и сброшу всё, и пойду в трусах и босиком, и пыль, как пух, теплая, как руки матери, будет слаться под ноги.