Он украдкой ее оценивал, изображая вовлеченность в разговор. Научился этому у отца. Взгляд Вальдшнепа остановился на месте, где разветвлялась яремная вена. Он представил влажное пятнышко от духов, Roses De Chloé, например, и на миг выпал из реальности от возбуждения. Рассудок отошел в тень, а прожектор выхватил из тьмы образ похотливого создания, каким на самом деле являлся Вальдшнеп. Он пригладил уложенные назад волосы и облокотившись на барную стойку бросил пару банальных комплиментов. Собеседница оказалась не настолько дурна, чтобы сразу ответить на них флиртом. Единственной ошибкой было третий бокал шампанского. Девушка кокетничала, не выходя за пределы разумного. В отличие от сверстниц она не была так падка на мужскую лесть, вскормленную тугим кошельком. Ее привела сюда подружка, богатая дурочка, чей отец входил в круг близких друзей Птицееда. Знакомства, выстраивающиеся в цепочку случайных и не очень связей, рано или поздно превращаются в липкую паутину интриг и недомолвок. Особенно, если в самом центре этой ловчей сети находится только один человек.
– Il fait froid ici, non?4 – сказала она, поглаживая свои плечи. В зале действительно было не очень уютно. Кондиционер превратил зал в холодильную камеру, создавая контраст между знойным садом и, перетекающими одно в другое, помещениями особняка, которые были отданы гостям в распоряжение.
Каждого из приглашенных встречал привратник и сверял озвученное имя с теми, что имелись в соответствующих списках. Подковообразная лестница соединяла главный холл со вторым ярусом, где визитеры могли насладиться превосходной коллекцией картин, относящихся к творчеству прерафаэлитов. Год назад Птицееду удалось приобрести на одном из аукционов «Спелую вишню» Милле, ставшую для ее нового обладателя предметом особой гордости. Вальдшнеп предложил увидеть собрание его отца воочию, но студентка предпочла галереям свежий воздух. Он проводил ее на террасу, приобняв за талию. Вальдшнеп шел на поводу своих желаний. Выйдя во двор, он осмотрелся в поисках укромного местечка. То тут, то там встречались ему гости: модельеры и дизайнеры, манекенщики и манекенщицы, промышленники и бизнесмены, лицедеи и музыканты. Одним он пожимал руки, других целовал, источая приторные любезности. Незнакомые с ним лично, провожали взглядом. Недоверчивым, но уважительным.
Птицеед наблюдал за сыном с балкона. Скучая в обществе третьей жены, он смотрел на удаляющуюся фигуру Вальдшнепа, что прорезала дорогу в толпе. Девушка рядом была хороша собой, но неуклюжа. Птицеед предположил, что за длинной юбкой она прячет кривые ноги.
– Вам, мой дорогой Аристарх Романович, нужно быть поосторожнее… – Птицеед узнал голос, прозвучавший позади него, но не стал оборачиваться.
– Вы Там от икоты, случаем, еще не задохнулись? – язвительная усмешка скривила женский рот, окаймленный глубокими морщинами. – Вас сегодня, должно быть, часто вспоминают.
– Кто тебя пригласил?
Первая и третья жены Птицееда уставились друг на друга. Гвоздика смотрела на молодую избранницу мужа поверх темных очков. Примула легкомысленно
Здесь холодно, не правда ли? (фр.).
