того, как он пропустил подряд три тоста, князь нахмурился:
– Почему не пьёшь, долгоусый? Что, не уважаешь нас? Али княжеское угощение тебе не по нутру?
Дружинники заржали. Стрельцы подобрались: вдруг князь всерьёз разгневается и примется Корнейку казнить-убивать?
– Уважаю, очень уважаю! И угощение мне сильно нравится! Только я нынче животом скорбен… понос, ага!
Все сочувственно покивали. Князь повернулся к жрецу:
– Полечи-ка гостя, Дорен!
Жрец налил в кубок немного уксусу:
– Вот, выпей, сразу понос пройдет!
Пришлось выпить. Уксус оказался зело ядрёным, и Корнелиус аж в узел завязался. Позеленел, закашлялся…
Князь, сочувственно сдвинув брови, показал на него пальцем:
– Надо же, как с лица сбледнул!
Корнелиус попытался улыбнуться. Вышло неубедительно.
– Ну, что, прошло брюхо? – деловито поинтересовался жрец-лекарь.
– Прошло-о… – натужно выдавил пациент.
– Значит, пить можешь! Эй, штрафную ему!
Исцеленный понурился: избежать винопития не получилось.
Опростав здоровенный, на четверть ведра кубок, Корнелиус резко окосел и вскоре упал головой на стол. Больше к нему никто не приставал. Полежав немного, наш герой встал и, пошатываясь, покинул трапезную. С помощью подскочившего Самира он отправился в отхожее место, где, засунув два пальца в горло, освободился от выпитого. До самой ночи валялся на соломе в лабазе, охая, если входил кто-нибудь из стрельцов.
В полночь, когда весь город погрузился в сон, Корнелиус и Самир крадучись выбрались из лабаза. Дойдя до помойки, оба разделись догола. Самир, пошарившись некоторое время в мусоре, негромко окликнул:
– Есть, господин! Нашел!
Корнелиус, зажав в зубах кольцо маленького фонаря с толстой сальной свечой, осторожно лег на живот и скользнул в нору. Кинжал он повесил на шею. Ползти было не просто, а, скорее, трудно. Плечи и зад постоянно задевали за каменистые стены, пару раз нора меняла направление и приходилось извиваться, как жонглёру на ярмарке. После очередного поворота натолкнулся на крысу – огромную, как кошка. Крыса была очень недовольна вторжением в своё личное пространство: шипела, топорщила шерсть и пыталась атаковать. Пришлось доставать кинжал, но до схватки дело не дошло: грызун скрылся в какой-то щели. Самир осторожно сопел позади. Казалось, они ползли уже целую вечность… Внезапно свет фонаря уперся в стену, сложенную из грубых камней, ничем не скрепленных. Внимательно изучив кладку, Корнелиус выбрал парочку, изъятие которой не привело бы к обрушению всей стены, но позволило бы протиснуться внутрь. Поддев и расшатав кинжалом сначала один, а потом и второй, протолкнул их внутрь. Те упали без особого шума. Произнеся шепотом молитву ангелу-хранителю и передав сообщнику фонарь, кабальеро ди Ранейро вниз головой скользнул в открывшуюся
