В уголке примостился писец с чернильницей и перьями.
Корнелиус поклонился.
– А! Синьор картограф! – широко улыбнулся князь, – Ну, рассказывай, да показывай, что начертил!
Сесть не предложил, потому докладывать пришлось стоя. Подробный рассказ, иллюстрированный рисунками и картами, занял более часу. Князь слушал внимательно, не перебивая, выглядел довольным. Писец шустро шуршал пером по бумаге.
– … таким образом, виды торговли с оными народами представляются зело першпективными, – закончил Корнелиус и перевел дух.
– Молодец! – похвалил князь, забирая бороду в горсть, – А теперь скажи-ка: кто тебя послал нашу землю высматривать? Да не ври, коли хочешь шкуру целой сохранить! Онуфрий! Покажи-ка ему!
Порученец, осклабясь, снял со стены кнут.
Корнелиус помертвел: всё! Сначала в кнуты, потом дыба, потом…
– Послал меня Папа Григорий… – дрожащим голосом признался он.
– Ого! – удивился князь, – Сам Папа? Надо же! А чем докажешь?
Дрожащими руками Корнейка Диранеров протянул ему папскую охранную грамоту. Шевеля толстыми губами, тот принялся разбирать латинский текст. Близоруко щурясь, рассмотрел печать. Хмыкнув, вернул. Побарабанив толстыми пальцами по столешнице, коротко бросил:
– Цель задания?
– Э-э… Святой отец прослышал, что есть некий народ… на севере… идолу золотому поклоняется. Вот и поручил мне узнать елико возможно больше о сем идоле…
– А! Золотая Баба! – несколько разочарованно вздохнул князь, – Верно, есть такая в Кориже, у князя Юрги. Только не золотая она, позолоченная, и цена ей грош ломаный. Ну, и что ты выяснил? В подземелье лазил, знаю. Меч вынес, рубины. Ещё чего?
«Всё знает!» – смятенно подумал Корнелиус, – «Но, откуда?»
Вслух же сказал:
– В подземелье… там много и золота, и каменьев самоцветных… много лет копилось… Большое богатство! А статую я зарисовал…
Он вынул рисунок и подал князю. Тот бегло глянул и, буркнув:
– Срамота! – бросил лист на пол.
Снова побарабанил пальцами, напряженно о чём-то думая.
– Ин, ладно! Всё рассказал верно, не соврал… Большая, говоришь, казна?
– Большая… Только, чтобы её захватить, войско немалое понадобится. Да и то, пока биться будут с корижами, жрецы все в другое место перепрячут. Даже и раньше перепрячут, едва узнают, что войско на подходе.
Князь покивал, соглашаясь. Затем приказал:
– Онуфрий! Принеси его мешок!
Онуфрий вышел в сени и сразу вернулся с вещами Корнелиуса. Князь рассмотрел рубины, отодвинул их в сторону. Взял меч:
– Эва, странный какой! Не сталь… и не бронза… Литьё, не ковка… Каменный, что ли?
Несильно рубанул по лежащему на столе кнуту и выпучил
