с. 4); «Московский саботаж» (№ 45, с. 5); «Хронология абсурда» (№ 46, с. 15).
Перечисление публиковавшихся статей с абсурдистской проблематикой можно было бы продолжать и далее, но полагаю, что и указанных наименований вполне достаточно для понимания происходившего. Добавлю, что публиковать заметки в «перестроечной» прессе в то время мог практически кто угодно, затрагивая при этом какие угодно по сложности проблемы[86]. Перечитывая недавно все эти заметки, я вновь вспоминал растерянные и порой испуганные лица москвичей, не ожидавших столь беззастенчиво-наглого отношения к себе со стороны властей, а также телевизионную фигурку улыбающегося М.С. Горбачева, уверяющего, что «процесс пошел», и пытающегося управлять всем созданным в стране хаосом и абсурдом. Именно поэтому, травестируя оригинал пушкинского текста, я очень старался донести до читателей то чувство реальности абсурда, которое было доминирующим в моем сознании в те годы. Думаю, что в пародии оно будет выглядеть и уместным и привлекательным.
Интертекстуальность – еще один наиважнейший принцип синтеза пародии, на который я хотел бы обратить внимание читателей. Явление это типично для многих произведений Пушкина, а интертекстуальность всего текста пушкинского произведения представляется теперь настолько очевидной, что ее сущностную характеристику можно встретить даже на страницах учебных пособий по литературе. Так, литературовед А.М. Гуревич в обзоре, посвященном сюжету пушкинского романа в стихах, отмечает: «Мы не раз уже говорили, что мир пушкинского романа не замкнут в себе, что границы его прозрачны и проницаемы для мира реального, что реальное и вымышленное в “Онегине” постоянно смешиваются, легко и незаметно переходят одно в другое.
Теперь мы можем добавить, что художественный мир романа открыт и для “чужих” произведений – созданий других авторов, которые тоже как бы входят в его сюжет, расширяют и раздвигают его пределы. И не потому только, что каждый из центральных персонажей “Онегина” выступает в роли творца своего романа, строит свою жизнь и судьбу по образцу любимых литературных героев, по законам художественной реальности.
Не менее существенно, что и автор для прояснения и конкретизации романных ситуаций – мотивов поступков и действий своих героев или же для углубления их психологической характеристики, более полного раскрытия их внутреннего мира, сути их жизненной позиции то и дело обращается к “чужим” произведениям, “чужим” сюжетам и персонажам, отсылает к ним читателя, проводит явные или скрытые параллели между ними и героями своего романа в стихах»[87].
Принцип интертекстуальности, то есть открытости для «чужих» авторов и текстов их произведений будет полностью сохранен и в синтезируемой пародии. Подразумеваю при этом использование тех многочисленных «стилизаций», «продолжений» и «дополнений», которые появлялись в рукописях и в печати почти одновременно с выходом в свет
В качестве образца публицистики подобного рода привожу полностью содержание только одной заметки, касающейся отмены шестипроцентного государственного налога на бездетность. Заметка эта называется «Минфин и женские тайны»: «С 40-х годов бездетные семьи в нашей стране платят 6 процентов налога со всех своих доходов. Платят и холостяки-мужчины. Одиозность налога очевидна – слава Богу, Верховный Совет решил его теперь отменить. Но избавление придет поэтапно – к 1993 г., так как сразу 1,5 млрд. рублей дохода из бюджета отдать трудно. Поэтапность отмены понятна – не укладывается в голове сам порядок отмены. Минфин предлагает начать с тех, КТО НЕ МОЖЕТ ИМЕТЬ ДЕТЕЙ. Что там тайна личной жизни и бюллетеня! Хотите сэкономить 6 проц. зарплаты? Лично несите в родную бухгалтерию справку о бесплодии. Понятно, что так просто справку никто не даст – заодно обследуетесь в порядке общей очереди. Медицинские учреждения создадут комиссии для ускоренного рассмотрения дел примерно миллиона двухсот тысяч семейных пар. Наверное, форму такой справки, систему контроля и учета нужно будет совместно разработать Минфину, Минздраву и Минюсту – других забот у них нет. Ведь тут возможны отдельные злоупотребления – как же без них. Появится ещё одна причина для усиления работы правоохранительных органов: по выявлению торгующих справками или выдающих оные без специального обследования. Но почему всё время одно и то же? Неужели исполнение простых экономических законов обязательно должно сопровождаться издевательством? Особенно над теми, кто хотел бы иметь детей, но кому не повезло в жизни (или в уровне медицинского обслуживания)? Решение проблемы тривиально – надо отменить налог сразу со всех женщин. Сокращение поступлений в бюджет не очень велико: средняя заработная плата у женщин ниже, а незамужние – с определенного возраста – и так не платят. Потом снять с женатых мужчин, потом с холостяков. Такая разбивка по стадиям в денежном отношении вряд ли будет сильно отличаться от намеченной Минфином. Но при этом не понадобится никаких инструкций, медицинских справок и вычислений. Будем надеяться, что Верховный Совет не отдаст нас на посмешище всему миру и не отправит наших женщин на очередное унижение!» (
