сначала законопатили в баню лесную на целых две седмицы, где я света белого не видела. Я там чуть с ума не сбрендила по четырём стенам ползая. Теперь вообще по горло в говне. Да, когда же это кончится!
– Успокойся подруга. Всё только начинается, – тут же с ухмылкой в голосе отвечала Апити, – а я смотрю ты в большой привилегии, коль чистить разум в баню была посажена. Небось и баня тёплая, и кормёжка не с помойки какой, да и водица колодезная?
– А толку-то, – пробурчала Райс озлобленно, подтверждая догадки о своих привилегиях, – темнота хоть глаз коли да ни единого звука как под землёй схороненная.
– А я вот под землёй и сиживала, – тут же парировала белобрысая, – в яме глиняной в два роста выкопанной. Обе седмицы на глине спала да её и ела почитай. В постоянном холоде да сырости. Там из стенки родник пробивался да куда-то в нору прятался. Вот там действительно от его постоянного журчания с ума можно было сойти, как два пальца вымазать. Я даже поначалу «мозгами поплыла» да спохватилась вовремя, сообразив заткнуть уши мятой глиною, а то б точно сбрендила.
Райс как-то даже взбодрилась да «крылья расправила», услыхав, что кому-то было ещё хуже, чем ей, и она оказывается не в самых худших условиях провела время последнее.
– Слышь, Апити, – заговорщицки зашипела Райс вполголоса, помахав перед лицом ладошками как бы очищая для глаз пространство обзорное, заполонённое жужжащими насекомыми, да не дававшими как следует рассмотреть собеседницу, – ты можешь мне разъяснить, что творится здесь? А то от неведения всего этого себе места не нахожу время последнее. Нет, когда я вырвусь на свободу я им всем покажу Кузькину Мать [16] как предписано. Это к еги-бабе не ходи, все умоются, но хотелось бы понять, КАК отсюда выбраться?
– Странная ты какая-то, – задумчиво пробубнила под нос Апити, скривив ротик на бок да сдунув очередную муху по щеке ползущую.
Подняв руки да просунув их в петли кожаные, она обмякла, повиснув на запястьях собственных, уронила голову на плечико хрупкое да с хитринкой принялась разглядывать новенькую. Наконец что-то для себя решив видимо, начала своё высокопарное выступление строя из себя деву бывалую, снизошедшую до объяснений кутырке неопытной:
– Отсюда, девонька, не вырываются. Сюда рвутся. Пищат да лезут все девки без исключения. Только мало кого пускают из них. Я вот ведунья [17] даром обласканная. У меня дар предвидения особенный. Я сюда больше года просилась так не пускали скряги старые. Понимаешь ты? Мало дар иметь. Здесь ещё кое-что требуется. Чтобы лучшей из лучших стать особый стержень требуется да особые нечеловечьи навыки. Вот тут мне этот стержень и выращивают. Для начала в яму закапывают, всю дрянь из башки выпихивают, оставляя наедине с собой да своими мыслями, от которых со временем остаются только значимые. Затем здесь опускают ниже опарыша, делая из меня ничтожество. Вот я из этого низшего состояния и должна буду самостоятельно без посторонней помощи вырасти, да подняться выше посредственности преодолевая все трудности зачётных кругов статусных.
