в возрасте тяготила её. Не по внешним признакам. Но она представляла себе иногда, какой она будет через десять лет, и каким тогда будет Витторио. Ей не нравились эти картинки. Он хотел детей. И она могла родить. Но опять же, какой матерью будет она через десять лет? Её внуку уже сейчас было три года.
А любовь сжигала её. И она была готова сгореть, но не отказаться от неё.
А любовь была радостной и полнокровной. И к возрасту никакого отношения не имела.
Но возраст был. И собирался не только не уходить. Он имел намерение прибавляться. Что можно было с этим поделать?
Она не могла добровольно отрезать от себя свою половину – Витторио.
А то, что он был её половинкой, она не сомневалась ни минуты.
И все, кто видел их вместе, говорили им, что они – одно целое.
***
Створки раковины схлопнулись и прижались друг к другу. Стало темно, влажно и горячо. Две плоти соприкасались, напирая друг на друга влажными боками. Они тёрлись друг о друга, набухая ещё больше, наполняясь жизнью и энергией давать жизнь друг другу и новой жизни.
Свет почти не проникал в их жилище. Только узенькая полоска оставалась, нет, не между ними, а между краешками жёсткого панциря. Потому что разбухшая от прилива жизни плоть не давала этим краешкам сомкнуться.
Всё бурлило и клокотало в их пространстве. Да, они были две плоти, но так крепко соединённые Природой друг с другом, что жили как одна плоть. Если погибала одна из них, то неминуемо должна была погибнуть и другая. Соки жизни бродили по их телам, переливаясь из одной половинки в другую. У них было одно жизненное пространство, одна кровеносная система, одна система связи с внешним миром. Именно поэтому смерть одной плоти вела к остановке цикла жизни и в другой.
Это ощущение одной плоти особенно отчётливо возникало в ней, когда он, закончив любовный акт, лежал на ней и в ней. Не было чувства тел. Ни его, ни её. Только это ощущение, что когда-то они были одним целым, по-настоящему одним целым, физически, на уровне клетки. Словно, они и возникли из одной клетки путём деления. И долгое время жили, как один организм.
Что произошло потом? Наверное, эволюция Природы разъединила их. Безболезненно. Но оставила клеточную память о прошлом соитии.
Они сплелись и пили друг друга. Блаженные минуты то ли жизни, то ли смерти. Где было пространство? Где было время? Не было ни материи, ни энергии. Только бесконечность.
…Он пошевелился, и она почувствовала, как струйка пота побежала по ложбинке живота. Густые чёрные волосы на его груди были влажными и ещё больше закурчавились. Он приподнялся на локтях, и его сияющие глаза наполнили её восторгом нового желания.
– Я люблю тебя, Мирушка. Я так люблю тебя, – простонал он протяжно.
Глаза его вспыхнули ещё ярче, и он сглотнул слюну. Она почувствовала, как его плоть снова наливается в ней, и задрожала всем телом. Во рту пересохло.
