быть чётко и ясно, как в картотеке. А сейчас в голове у него творился настоящий бедлам.
– И что вы хотите сказать? – всё ещё пялясь на свою чёрную руку, спросил Денис. – Не утверждаете ли, что я умер?
Странно: слишком уж спокойным тоном он задал чудовищный и неприятный вопрос.
Пифагор присел рядом на скамью.
– Что ты помнишь? Из последнего.
– Лечу с балкона, – мрачно ответил Денис: не хотелось бы вспоминать ту секунду безумного страха и дезориентации. – И помню, как говорю всякую чепуху по телефону. А ведь звонила Асель…
– Это меня не касается, – тут же перебил Пифагор. – Твои неурядицы на фронте личных отношений мне совершенно не интересны.
– Ну, хоть кому-то они не интересны, – поморщил нос Денис. – Зачем тень скинула меня с балкона и почему оставила в живых?
– Она не убивает тех, на кого сделала ставку. Глупо. Она просто дала понять, кто из вас главный.
– И кто из нас главный?
– Из вас двоих – никто.
Такого ответа Денис не ожидал. Но уточнить ничего не успел.
– Мне не важно, как ты будешь справляться с проделками тени, – громко и с напором сказал Пифагор, будто Денис глухой. – Я отдаю должное, ты сумел договориться с весьма странной субстанцией. Она доверилась тебе. По какой причине, непонятно. И мне всё равно, какие у неё на тебя планы, если это не влияет на равновесие. Я знаю о тени лишь то, что написано в Кодексе, и не вправе интересоваться твоими с ней отношениями.
– У нас нет никаких отношений, – буркнул Денис.
Какие там отношения? Чёрное нечто живёт в его теле и пользуется им, как хочет, – вот и все отношения.
– Назревает буря. – Пифагор коротко прокашлялся, помолчал. – Какой чудесный майский вечер, – вдруг промурлыкал он. – Терпкие нотки сирени и черёмухи в дыхании ветра, уже по-летнему тёплом. Тихие-тихие вечера, ещё по-весеннему прохладные. Как зарождающаяся любовь, робкая, тонкая, как шлейф духов, как переборы клавиш пианино в лёгком ненавязчивом пассаже. Прекрасно. – Он помолчал. – Прекрасно, – зачем-то повторил ещё раз.
Денис потёр лоб, навалившись локтем на спинку скамьи. Ждал, пока Пифагор выговорится. А тот выговорился и замолчал. Сказал: «Назревает буря», ввернул что-то про вечер и духи – и умолк. Как раз в его стиле. Ну, что за человек? Или не человек вовсе?
– И что в итоге? – Денис всё-таки не выдержал.
– Назревает буря, – тут же отозвался Пифагор, будто ждал, пока Денис первым начнёт любопытствовать. – Как тебе известно, наша система не терпит неточностей. Всё должно быть чётко и правильно. Рационально. Наступили сложные времена, потому что система находится в состоянии перезагрузки. Старые легионы мы распустили, а новых ещё нет.
– Один новый легион вы уже должны были набрать, – заметил Денис.
Пифагор поджал губы. В тени шляпы мутно-жёлтым блеснули его глаза.
– Да,
