чаепития Снесарев вызвал сотрудника артиллерийского управления по фамилии Козлов и поручил ему помогать нам. В Козлове за версту угадывался старорежимный штабист. Узнав о том, что я в царской армии был штабс-капитаном, Козлов, до тех пор державшийся холодно, начал всячески демонстрировать мне свое расположение. Заулыбался, угостил папиросой и принялся рассказывать о том, как дослужился до подполковника при штабе Петроградского военного округа (он демонстративно говорил не «Петроградского», а «Петербургского»), вдруг озаботился нашим устройством, хотя я его об этом не просил, поскольку это в его обязанности не входило. Мы договорились назавтра с утра провести осмотр судов. Козлов вздыхал, закатывал глаза и несколько раз повторил: «Уму непостижимо, как эти „калоши“ ухитряются плавать». Послушать его, так напрасно мы приехали. О какой флотилии может идти речь, если на Волге нет ни одного мало-мальски приличного судна, одни «калоши».
Штаб округа извещали о том, что по железной дороге в Царицын должны прибыть из Новоросийска 8 сторожевых катеров[43] (они прибыли 23 июня 1918 года). Было решено, что 4 катера останутся в Царицынском отряде (так называли местный флот), а 4 уйдут в Балаково для Вольской флотилии.[44] Когда я спросил Козлова, готов ли он к приему катеров, спуску их на воду и что сделано для укомплектования команд, Козлов удивленно посмотрел на меня и сказал, что ему ничего об этом не известно.
– Как неизвестно?! – возмутился я. – Из штаба округа в наркомат было отправлено подтверждение! Если вы отвечаете за флот, то должны знать!
Я не помнил, кто именно отправил подтверждение. Важна была не фамилия, а то, что в штабе округа знают о прибытии катеров.
– Видимо, произошло какое-то недоразумение, – спокойно (чересчур спокойно) сказал Козлов. – Но я выясню. Ничего страшного не случилось. Как только катера прибыли бы на станцию, меня бы тут же известили.
– Вы должны были подготовиться к прибытию катеров! – сказал я. – Продумать, как следует организовать спуск на воду, набрать команды…
– Все будет сделано в надлежащем виде, – заверил Козлов. – И спуск организуем, и команды наберем. Не могу обещать, что все будет сделано очень скоро. Вы же понимаете, в какой обстановке нам приходится работать. Людей не хватает, ничего не хватает. Но мы стараемся.
Вскоре мы поняли, что жаловаться да сетовать было у Снесарева и его подручных в порядке вещей. Мы, мол, радеем-стараемся, да ничего сделать не можем, потому что того нет, этого нет, ничего нет. То была особая, изощренная, замаскированная и потому втройне опасная форма саботажа. Простой саботаж, когда человек просто отказывается работать, пресекается быстро. Достаточно сунуть саботажнику под нос револьвер, чтобы он понял, что шутки с ним никто шутить не собирается. В качестве крайней меры можно расстрелять самых отъявленных саботажников. А у Снесарева, на первый взгляд, никакого саботажа не было и в помине. Все работают
Впоследствии их называли «катерами-истребителями».
Вольская военная флотилия была создана в апреле 1918 года в городе Вольске. В октябре 1918 года вошла в состав Волжской военной флотилии. Имела базы в Вольске и Балаково.
