факт, с которым я никак не желала смириться. При любой возможности я пыталась заставить маму любить бабушку, а бабушку – говорить что-то хорошее о маме. То, что мать и дочь могут не любить друг друга, было выше моего понимания. Родители любят детей, дети любят родителей – это же очевидно. Но, по словам мамы, все было не так просто.
В детстве мама чувствовала себя очень одинокой. Ей давали коробку с хлопьями и сажали смотреть телевизор, чтобы она никого не беспокоила. Порой ее просто выгоняли играть на улице – а ведь она только-только перестала носить подгузники. Когда мама сломала ключицу по пути в школу – тогда ей было семь лет, – она слышала, как школьная медсестра ругается с бабушкой, потому что та не хочет забирать ребенка из школы и везти к врачу. Бабушка сказала, что дочь может после уроков вернуться домой сама, и тогда они сходят к врачу.
Но ярче всего невнимание родителей проявилось в том, что они не обращали внимания на ее спину. Когда маме было семь лет, семейный врач сказал ее родителям, что у их дочери формируется сильное искривление позвоночника. Чтобы она могла вести нормальную жизнь, ей нужно немедленно надеть корсет, чтобы предотвратить развитие сколиоза.
Они отказались. Мама выросла, но не сильно. Если бы можно было выпрямить ее искривленный позвоночник, ее рост был бы сто семьдесят два сантиметра, как у ее младшей сестры. Но мама так и остановилась на ста сорока пяти сантиметрах.
Когда мама была подростком, дед постоянно твердил, что из-за искривленного позвоночника ее не полюбит ни один приличный мужчина. Мама упорно доказывала его правоту, меняя одного плохого парня на другого. В восемнадцать лет она даже выскочила замуж, лишь бы вырваться из дома. Злополучный первый брак распался через год – еще одно доказательство ее полной никчемности.
Бабушкину квартиру можно было назвать аккуратной только при очень богатом воображении, но здесь было чище, чем у нас дома – следовательно, чисто по умолчанию. Я спала в комнате, где мама жила со своей сестрой до ухода из дома. Мама спала на диване в гостиной. В квартире была третья спальня, но там хранился всякий хлам, которым никто не пользовался. Меня это совсем не удивило – в нашем доме тоже было много комнат, заваленных никому не нужным хламом.
Несмотря на прохладные отношения мамы и бабушки, бабушку я любила. Она каждый день читала мне газету. Однажды она прочитала мне историю про девочку, мою ровесницу, которая упала в шахту лифта неподалеку от нашего дома и умерла. Я заставила бабушку читать мне эту статью снова и снова.
– Тебе это нравится? – спросила бабушка.
– Нет.
На самом деле история мне нравилась. Я была зачарована мыслью о том, что человек моего возраста может умереть. Но говорить об этом мне не хотелось. Мне нравились эти ежедневные чтения, и я не хотела, чтобы бабушка перестала. Я привыкла слушать новости по радио, а тут бабушка читала мне газету, словно сказку, а я могла лежать рядом с ней, свернувшись калачиком.
На обед бабушка делала
