style="font-size:15px;"> – А где папа?
– Я не знаю, где твой отец.
Это означало, что они поссорились. Я не понимала, из-за чего. Да, социальный работник меня обманул и не стал со мной играть, но день, на мой взгляд, прошел хорошо. То есть мама должна была перестать кричать, а папа – больше не уходить из дома.
– Ким, нам нужно кое о чем поговорить, – сказала мама.
И я сразу поняла, что у меня неприятности. Когда я делала что-то плохое, мама начинала считать от десяти до одного. Я всегда признавалась в своих проступках еще до того, как она доходила до единицы. Не знаю, что случилось бы, если бы она досчитала до конца, но выяснять мне не хотелось. Сейчас произошло что-то другое.
– Ты знаешь, зачем к нам приходил этот человек?
Когда неприятности были у меня, мама всегда говорила спокойнее, чем когда они возникали у папы.
– Я солгала и назвала Шерил моей сестрой.
– Да, и они поверили тебе, что лишний раз доказывает – некоторые люди не отличаются умом. Ты знаешь, почему мы с папой так боялись всю эту неделю?
Я покачала головой. У меня были кое-какие мысли, но я решила подождать, пока мама сама все скажет.
– Потому что в нашем доме грязнее, чем в других домах. Мы боялись, что тот человек, который приходил сегодня, заберет тебя у нас.
Одноклассники жили в чистых домах, а я – в грязном. Я всегда замечала, что мы разные, но до сегодняшнего дня не понимала, что это плохо. Оказалось, что есть люди, которые могут забрать меня у родителей. С нами что-то было не так, и теперь, когда я это знала, забыть об этом уже было нельзя. Я любила моих родителей, любила моих собак и кошек, и панду, и Шерил. И я не хотела с ними расставаться. Заканчивать выговор маме не пришлось.
– Я никому не скажу про папу!
Вскоре после моего рождения папа бросил офис, где он работал вместе с мамой, и стал водить автобус в Нью-Йорке.
– Все так радовались, когда твой отец нашел другую работу, – рассказывала мне мама. – Он был очень хорошим человеком, и никто не хотел его увольнять. Но на его столе скапливалось столько бумаг, что работать ему приходилось на коленях.
Я могла себе это представить. Я не знала, чем именно занималась на работе мама, но точно знала, что она начальник и «перекладывает бумаги». Я представляла ее с большой лопатой, с помощью которой она целый день перекладывает бумажные стопки туда-сюда. А вот представить себе в этой роли папу я не могла: слишком уж он любил бумаги.
Мама уходила на работу рано утром. Она садилась в электричку, идущую на Манхэттен, еще до восхода солнца. Папа уходил позже – сначала он сдавал меня няне. Четверги и пятницы были «папиными днями». В эти дни он сам отвозил меня в школу. Когда папа работал, домой он возвращался, когда я уже спала, и мама будила меня посреди ночи, чтобы мы могли хоть немного побыть втроем, одной семьей. Папа подхватывал меня на руки, и я оказывалась между ними. Из-за разных рабочих графиков родителей нам редко удавалось бывать вместе, и эти семейные ночные посиделки напоминали нам о том, что мы – семья.
