причерноморские степи: неслись конные орды, горела трава, дым застилал небо… Но тут же вздымались волны Эвксинского Понта, качая тяжелые дромоны эскадры Георгия Дуки. Один из них вез в сторону Босфора прекрасную пленницу, которой суждено было стать императрицей Анастасией… А где-то на окраине христианского мира, расположившись то ли в бревенчатой келье, то ли прямо на придорожном валуне, скрипел пером безымянный и безликий писец, свидетель падения великой культуры…
Но пора было все-таки укладываться спать: ночь уже отчетливо серела, в лесу стали слышны шорохи, в небе – шелест птичьих крыльев. Костер погас, пришлось зажечь фонарь и немного повозиться, приводя в порядок вещи. После этого Феодор быстро залез в просторную двухместную палатку и застегнул входную молнию. Устраиваясь в спальном мешке, великий ритор усмехнулся, подумав, что многие женщины согласились бы сейчас разделить этот скромный кров. Многие… кроме одной. Киннам представил в этой палатке Евдокию – на золотых шпильках, в лиловом шелковом платье – и тяжело вздохнул. «Нет, блистать здесь явно не перед кем», – успел подумать великий ритор и мгновенно заснул.
Проснулся он ближе к полудню, среди шумного, яркого и жаркого соснового леса. Выбравшись из палатки, он слегка прошелся взад-вперед, сладко потягиваясь и блаженно щурясь от бившего сверху солнца. Феодор не очень-то выспался, но разлеживаться было некогда: к вечеру воскресного дня на подъездах к Афинам будут гигантские пробки. Хотя спешить совсем не хотелось… Вокруг вчерашнего костерка обнаружился беспорядок: какой-то зверь ночью порылся в пакетах и свертках, так что колбасок Киннам, увы, не обнаружил. Хорошо хоть, остались бутерброды и яйца в пластмассовом контейнере. Великий ритор заварил чаю и принялся за еду, привалившись спиной к дереву и наблюдая, как далеко внизу шевелится трава на краю поляны и колышутся, переливаясь, жесткие сосновые кудри, покрывая зеленой рябью склоны холмов…
– Господин учитель, господин учитель! Пожалуйста, поднимитесь к нам! – вдруг послышалось откуда-то сверху.
От неожиданности Феодор вскочил, чуть не выронив кружку. Метрах в двадцати от него, на самом краю лощины, стояла растрепанная рыжеволосая девушка. Она манила Киннама рукой, приплясывая на месте от нетерпения. Но, не успел великий ритор придумать, как бы повежливее осведомиться, кто она такая и зачем ему идти к ней, как девушка всплеснула руками и скрылась из виду.
Заинтригованный, Феодор взобрался наверх по каменной осыпи и очутился на поляне. К его удивлению, ее заполнял народ – и какой! Несколько отрядов одетых по-восточному всадников с копьями и луками расположились полукругом. Две старинные пушки были вкопаны в землю, вокруг них копошились люди в оранжевых костюмах. Живописная группа из нескольких ярко одетых девушек в длинных платьях стояла посередине. Они пытались петь какую-то песню, но толстый мальчик с железной булавой в руках
