лес – туда, где Алиса? Я точно знал, как найти тень.
– Они рассказали про меня нашему старому приходскому священнику, – говорил Томас Велдон. – Отец Гейб отнял меня у дядьки, и с тех пор я жил в его доме. Брат моей покойной матери только обрадовался, одним ртом-то меньше; я же с того времени не мыслил себя без Матери Церкви. Отец Гейб для меня настоящий родитель, отца по крови я не знал.
Монах осенил себя знамением.
– Я ежевечерне молюсь за упокоение его доброй души. Он учил меня Священному Писанию, кормил, поил и одевал как четверых собственных детей. Именно благодаря ему после семнадцатилетия меня допустили до нашего немощного епископа. До сих пор не знаю, чего это стоило отцу Гейбу. Девяностодвухлетний епископ Тилберт почти не вникал в хлопоты земные, но меня принял. Благословил и направил в Тиму.
– Что потом?
– Меня взяли в семинарию, и больше с отцом Гейбом мы не свиделись – вскоре он умер. – Велдон снова перекрестился. – Учиться мне нравилось, я был лучшим на курсе. Спустя шесть лет мы, студиозусы, сдали последний экзамен, и через несколько дней нас ждала новая жизнь. Меня определили на служение в госпитале для бедняков города Альбендо, и я был твердо настроен на постриг в монахи-иоанниты по прошествии семи лет. В последний день в семинарии ко мне явился сам декан факультета, мэтр Римберт, он повел в покои ректора. Там все и случилось.
Совсем недавно я бы решил, что церковник рехнулся, но уже слышал такую историю. Черная магия превратила Алису Кайлер в избранную, кинжал сиятельных, их убийцу. В тень! Она зовет к себе!
– Ты избранный, – повторил я. Захотелось отступить от церковника на шаг или два, и я не смог противиться сему позыву.
– Все они, – зашептал Велдон, – все тринадцать были мэтрами нашей семинарии. Ректор, декан и лучшие преподаватели. Только подумай, Гард, все они являлись сиятельными!
– Как это происходило?
– Не скажу, – устало, словно бы после тяжелого труда, произнес монах, – о том вечере и последующей ночи мне неведомо. В памяти мгла, провал. Только лишь помню круг из тринадцати облаченных в черное фигур и знакомые, почти родные лица, которые вдруг оказались масками слуг Дьявола, а дальше чернота… Я знал свое новое имя и то, что не смогу не подчиниться любому, кто его назовет.
– Какое имя?
– Я отрекся от него! От имени! От Лукавого и его слуг! Я обманул Дьявола! – Взор монаха воспылал огнем, столь часто в нем горевшим. В глазах его зажглись костры инквизиции. – Я молился! Мое спасение – в Господе нашем!
Томас Велдон трижды осенил себя знамением.
Так просто? Всего лишь молитва – и ты свободен от черного колдовства, снова принадлежишь только себе? Поможет ли молитва Алисе? Захочет ли она избавиться от пут?
– Нет! Не просто! Спасет только искренняя, чистая вера! – воскликнул Велдон.
Кровь и песок! Я только что невольно озвучил свои мысли… Настороженно посмотрел на монаха, но вроде бы про обращенную в тень все же промолчал, потому
