неискренность, потому что это как раз то, что подобно кислоте, разъедает
нашу жизнь…»
Почему-то пустая дорожка внизу пугающе холодна…
72
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Прилив Судьбы
Сегодня просто хочется спать. Когда в общагу возвращаешься поздно вечером после второй
смены, то день кажется вычерпанным до дна. В конце зимы Роман уже не ученик, а
самостоятельный электромонтёр, хотя работа его состоит из той же замены ламп и переборке
электромоторов. Мазутную грязь с рук ещё как-то удаётся отдраивать мочалкой в заводском душе,
разделённом на кабинки металлическими перегородками, но запах солярки, когда едешь в
троллейбусе, засунув руки в карманы, слышно, кажется, даже из карманов. Хотя душ после смены
– это, конечно, здоорово, в общежитие приходишь потом чистым и свежим, уже подготовленным к
покою, уже засыпающим на ходу.
На улице, за окном троллейбуса, сегодня пробирает. Волосы под плотно надвинутой шапкой
слегка влажные, и тёплая комната общежития с фанерными стульями, с шатким, выброшенным из
какой-то конторы письменным столом, с панцирными кроватями представляется очень уютным
уголком. Добраться – и в постель. Только бы Вовчик, слесарь и сосед по койке, не накурил… В
последние дни он приводит к себе женщину: «бабу», как просто называет он её, выпроводив,
наконец, домой. А перед тем, как улечься на узкую односпальную кровать, они двойной тягой
накуривают так, что воздух превращается в синий студень. «Чего вы глотаете этот дым?
Волнуетесь что ли? – обычно усмехается Роман. – Кончайте свою дымную прелюдию!
Заваливайтесь, да и всё. Или от меня маскируетесь? Так не нужны вы мне: я сплю мёртвым сном и
лицом к стенке». Конечно, лучше бы сегодня Вовчик отдохнул от своей «бабы».
Усталость радует, спасает от неуюта одинокости и недовольства собой. Если усталости нет, то
возвращение в промёрзшем троллейбусе с белёсыми, шершавыми от дыхания стёклами и
тусклыми, будто приглушёнными холодом плафонами, тоскливо. Молодости и силы – хоть
отбавляй, а жить получается лишь вполовину. Знакомства зимой уже не столь притягательны.
Иногда они происходят по инерции, вроде как сами собой. Идёт Роман утром на работу, а тут –
девушка из соседнего дома, пути с которой совпадают, кажется, второй или третий раз.
– Привет, соседка, – с привычной, но уже естественной, лёгкой усмешкой говорит он ей, –
далеко направилась?
– Да нет, близко, – отвечает она так или как-то вроде того на его совершенно нелепый вопрос,
потому что на самом-то деле все в такое время спешат на учёбу или на работу, и кому какая
разница близко это или далеко.
Завязывается
