Итак, парень пошёл на вас с ножом, а вы его ударили. Откуда вы знали, что потерпевший собирается ножом нанести вам вред?
– Подсказало шестое чувство. Назовите это опытом.
– Так и запишем.
– Зря. Я ваш бред подписывать не стану.
Крысько скрипнул зубами.
– Ещё как станешь!
Я посмотрел в окно. Между столбами поперёк дороги висела рекламная растяжка про пользу пива тем, кому плоский живот не нравится.
Я перевёл взгляд на Крысько.
– Может, я пойду?
Крысько взвился над стулом быстрее, чем если бы сел на шило.
– Кто, когда, и куда пойдёт, здесь решаю я!
– Я арестован?
Крысько подошёл ко мне на расстояние шага.
– Встать!
– Лучше не надо, начальник. Кончится плохо.
– Встать!
Я встал. Крысько с размаху врезал мне в живот. Я охнул, согнулся пополам.
Я выпрямился и улыбнулся аж через пять секунд. Сделал вид, что мне ужасно больно. Заговорил с придыхом, чтобы понатуральнее.
– Я ж сказал, что кончится плохо.
Крысько обошёл меня сзади. Я развернулся, встретился с Крысько взглядом.
– Собираетесь треснуть по почкам? Это место святое. Троньте, и дам сдачи.
Крысько улыбнулся, словно моих слов устал ждать.
– Угрожаешь, падла? Да я тебе сейчас башку по стенке размажу, а потом заставлю…
Я сел. Крысько набычился.
– Встать!
– Вы дурак или считаете себя умным? Вы хоть понимаете, что ваши слова могут записываться?
– Что ты сказал, урод?!
– Вы наговорили лишнего. Этого хватит, чтобы я подал на вас заяву. Посмотрите сюда.
Я вынул мобильник, показал Крысько.
– Видите, мы на связи? На том конце волны трубка моего адвоката. Там наш разговор записывается.
Крысько сглотнул.
– Ты…
– Я могу идти?
Крысько фыркнул. Допрос окончен. Уж сколько раз я проделывал фокус с липовым адвокатом, а крыськам хоть бы хны. Вести допрос по-человечьи, а не по-старинке, так и не научились. Или крыськи друг другу позорные истории не рассказывают?
Я вышел из конторы, покрутил головой, нашёл ориентир – рекламную растяжку про пользу пива тем, кому после сорока женщины не так уж и нужны.
Я встал под растяжкой, пересчитал окна от угла дома до кабинета Крысько. На цифре девять я упёрся в морду Крысько, что нарисовалась в окне. Мы встретились нелюбящими взглядами. Крысько выдерживать мой взгляд не захотел, нырнул вглубь кабинета.
По пути домой я твердил про себя цифру девять. Записывать не хотел, тренировал память. Расположение окна Крысько запомнить не мешало, ведь для следующей встречи я приготовил господину следователю сюрприз.
В
