едешь в кузове до института, и никто не видит. Это казалось естественным, поскольку Веня был бедным и, само собой разумеется, голодным студентом. Ложку он не брал, и не столько оттого, что гордым был, сколько потому, что хлебать в трясущемся кузове неудобно – разбрызгаешь только, а то и подавишься на ухабе. Главная же причина честности заключалась в том, что кухонные работники кормили его бесплатным обедом, причём он мог брать любые блюда по одной порции. Конечно, надо быть неблагодарной свиньей, чтобы воровать у этих людей.
Изредка приходилось разгружать машины с научным грузом для института. Чаще всего это были мелкие посылочки с образцами материалов или стеклянная посуда, реже – бутыли с кислотами. Потом Веню направили на мелкую стройку у главного корпуса, где нужно было подносить кирпичи. Здесь у него был напарник Михеич, старик серьезного пенсионного возраста. Михеич был суров и крыл по матушке всех подряд: правительство за то, что потеряло документы о его партизанском стаже, а молодежь – за короткие юбки и «развратный» образ жизни.
– Разбаловались вы все, как я посмотрю, – разлагольствовал Михеич, – только отвернись, уже девку жмут где-то в углу. В наше время гораздо строже было. Я вот, к примеру, со своей старухой сорок пять лет прожил, а голой её ни разу не наблюдал.
Девицы в отделе снабжения прыснули со смеху, а мужчины подначивали:
– Что ж ты, Михеич, детей-то наощупь что ли впотьмах клепал?
Потом дружно решили, что столь критическое отношение к жизни у нашего деда оттого, что затерянные документы не дают ему, как всем нормальным труженикам отдыхать на пенсии, попивая чаёк из самовара, и посоветовали написать запрос в центральный архив Советской армии, а то и прямо в Министерство обороны. Даже текст обращения совместно с Веней сочинили. Михеич, видимо, отправил всё-таки это письмо, потому что на некоторое время стал тихим и задумчивым. А потом, придя однажды в институт, Веня заметил необычное оживление у доски объявлений. Протиснувшись вперед, увидел на стене белый прямоугольник плотной качественной бумаги с большой красной звездой Министерства обороны. Текст же был такой: «На запрос о партизанском стаже сотрудника вашего Института… Константина Михеича сообщаем, что с 18 апреля 1941 года по 23 марта 1946 года он отбывал наказание в колонии строгого режима за самогоноварение». С этого дня в жизни Михеича одной обидой стало больше.
К летнему сезону в университете стали формироваться студенческие строительные отряды. После первого курса не было шансов попасть в северные отряды, где можно было заработать хорошие деньги, и первокурсников обычно направляли на объекты Новосибирской области. Конкретно, отряд должен был работать на новосибирском лесозаводе, который располагается на берегу Оби в сотнях метров от железнодорожного вокзала. В отряде собралось человек тридцать ребят и шестеро девчат. Разместили всех в здании заводского клуба. Суть работы заключается
