и с того дня ему был назначен псевдоним «Дэмиан» – демоническое имя, призванное подчеркнуть и без того яркую индивидуальность. Затем последовал выпуск номера, рекордные продажи, мой профессиональный триумф и бесконечная череда фотосессий, конференций, благотворительных ужинов, презентаций. Все хотели видеть у себя Джона, потрогать его, сфотографироваться, а девушки, из интереса, переспать.
На одном из таких ужинов напротив него посадили модель больную анорексией. В конце вечера ей надлежало сказать, будто она лечится и мило улыбнуться. История ее болезни прозаична: один фотограф сказал, что камера не любит ее, потому что она жирная. Стоит ли говорить, что жирной она не была. Адриана, так ее звали, еще не дошла до стадии живого скелета, но уже мчалась к ней на всех парах. И вот в какой-то момент она, еле слышным слабым голосом обратилась к Джону:
– Уходи! Беги отсюда. Здесь все холодны и мертвы, а ты еще теплый и живой..
– Что ты там бормочешь Адриана? – возмутилась я тогда. Может тебе нужно на свежий воздух?
Она расплакалась, а Джон не сводил с нее глаз.
Через время работа все еще кипела, у меня появились другие проекты, мы с Джоном стали редко видеться даже на работе. Постепенно из сенсации он превратился в обыденность, в мире моды все быстро приедается. Он продолжал работать, но выглядел каким-то потухшим, привычное состояние депрессии возвращалось к нему. Джон превратился в игрушку, забавляющую толпу. Мы пустили его уникальность в тираж, проштамповали миллионами копий, и с каждой из них он терял свою силу.
Деньги от того ажиотажа не принесли счастья ни мне ни ему. Я – оставалась все той же белкой в колесе, и самым страшным в моей жизни было чье-то профессиональное превосходство. Джон же совсем перестал улыбаться и почти всегда молчал, он ходил на работу машинально, до конца не понимая зачем все еще делает это. Разумеется друзья у него не появились, какие друзья могут быть в мире, где каждый всюду ищет лишь свое отражение? В какой-то момент он пропал, не выходил на связь; никто не знал где он.
Через время мы узнали – Джон покончил с собой. По всем вопросам полиция общалась с нашим директором, потому как оказалось, у Джона никого не было. Выяснилось, что на самом деле его звали Ричард Грэй, он был сиротой. В квартире Ричарда нашли много книг о насекомых и записку, в которой он просил отдать все заработанные деньги на благотворительность, Грэй подписался почти детским изображением таракана.
В тот момент мое сердце пронзила тупая боль: одиночество преследовало его, а после встречи со мной стало поглощать. Я вселила в него фальшивую надежду в, то что общество может его принять – на самом же деле показала, что оно вообще никогда никого не принимает по-настоящему.
Последней каплей стал звонок от нашего главного редактора: «Очень жаль, что так вышло с Джоном. Но первое, что нужно сделать, пока другие не додумались,
