наставляют рога.
Вода теплая, но мне холодно, громоздкое хрустальное яблоко, очень гладкое и морозное словно арктический лед. Как же все не во время: Карла, кулон.. мое самочувствие ухудшается. А что если это расплата? Расплата за то самое? За то, что я решился…
Решился на что? На то, чтобы перестать быть ничтожеством? На то, чтобы изменить свою жизнь? За это расплата? … Внезапно, будто не мой голос зазвенел в голове: «Ты извратил суть рассказа, выписал себе несчастную индульгенцию.. и что теперь? Ни-че-го. Все осталось тем же, сменились лишь декорации». Еще несколько минут я пытаюсь понять мои ли это мысли, или бред уязвленного изменой ума. Лед хрусталя сковывает меня, и на мгновение все замирает. Я слышу как стучит мое сердце. Проходит еще несколько минут, как вдруг я резко выключаю воду.
Мысли выстроились в идеальную кристаллическую решетку, в которой нет изъянов, масок и драм. Я оборачиваюсь полотенцем, и делаю шаг из ванной. Толпа ревет, аукционист в недоумении. Подхожу к микрофону и делаю глубокий вдох, была ни, была, я начинаю свой монолог.
«Любите ли вы лицемерие так как люблю его я?», – я окидываю взглядом затихшую публику. «Пока вы готовитесь выразить свое благочестивое фи, я размышляю сколько раз в день каждый из вас выступает в роли паяца и лизоблюда», – кое-где в зале слышатся перешептывания и недовольный гул.
«Не стоит так возмущаться, выбор масок этого мира намного шире и я это учел, однако речь не о том. Речь обо мне. Я один из самых высокооплачиваемых художников современности, главный лицедей и мистификатор мира искусства! Общественность ликует встречая меня, галеристы падают ниц, а торгаши-аукционисты молятся на мои шедевры в надежде сорвать куш. Те кто осмелился сказать правду о моей бездарности, тонут в упреках поклонников: «вы не понимаете – это искусство!», – или «попробуйте сделать также», – и прочая чушь. Им нравится мнить себя теми избранными, понявшими едва уловимую вложенную мной суть. Смеюсь в лицо и тем и другим. Я вас обманул, заставил думать о том, чего на самом деле нет. Большинство из моих картин пустышки, в которых вы умудрились узреть вселенную; я нарисую тонкую красную линию на белом холсте и бах! Все готово, осталось лишь приправить мазню словесным обрамлением: «Линия жизни девочки Элли из города N». Отлично. Продано! Выставка, группа людей собралась именно у этой картины, они обсуждают, что за девочка, наверное у нее трагичная судьба или наоборот? Эй Господа! Трагедия в одном – никакой девочки нет. Есть лишь одно ваше стремление выдавать желаемое за действительное, и поглощать ложь столовыми ложками на завтрак, обед и ужин.
Помню свое первое лицедейство. Еще в школе будучи хилым не способным постоять за себя ребенком, я был вынужден рисовать портреты местного школьного задиры. Я вставлял его лицо в тела так горячо любимых им героев комиксов. Ненавидя кретина всей душой и желая ему смерти, я выводил карандашом незамысловатые линии его глупого лица. Частенько я представлял как воткну грифель
