открываю ее, но снова натыкаюсь на упаковку, пришлось вскрыть еще три таких «матрешки», прежде чем я добрался до сути. Внутри последней оказался кулон – прозрачное яблоко: на ощупь очень холодное, кажется это – настоящий горный хрусталь! Любуясь совершенной чистотой украшения, я не сразу заметил записку, которая его сопровождала.
«Тейлор Бернс. Настоящее искусство всегда о правде, даже тогда, когда творец пытается ее скрыть. Мы все лишь смычки в руке талантливого скрипача. У каждого своя мелодия. Задумывался когда-нибудь, как звучишь именно ты? Скрип тяжелой ржавой двери, отягощенной секретом? Или неприметная, но легкая мелодия? Быть может сегодня ты нам споешь! Прими этот дар. Да не замутнеет горный хрусталь наших сердец!»
Подпись гласила: «Не твой друг, и не твой враг».
Это, что еще такое? Не мой друг и не мой враг?! Секрет?.. Неужели еще один «разоблачитель»? Но зачем ему делать такой подарок? Оставив кулон на столе, я отправился в спальню, чтобы выяснить у Карлы, кто доставил подарок. Однако ее там не было, затем в смятении помчался на кухню, где обнаружил записку на холодильнике:
«Мой гений! Любовь всей моей жизни! Надеюсь мой сюрприз, порадует тебя. Одень его – мы увидимся вечером! Целую, Карла.»
Я вздыхаю с облегчением, мне понравился кулон, но черт возьми, эта странная записка – Карла превзошла саму себя. Молодая и дерзкая, она уже в начале знакомства сразила меня своими выходками: то придет на званый ужин в одном лишь прозрачном платье, а на следующий день ошарашит всех одеянием монашки. Карла играет на контрастах, Джонатан приказал беречь ее, потому как каждая выходка повышает мои картины в цене. Для меня это неважно. Я влюбился в Карлу с первого взгляда и сразу понял, как же страшно любить по-настоящему, особенно когда тебе под шестьдесят.
***
Я слышу оживленный гул, Джонатан с радостью сообщил, что прибыло много народу. Пресса, куча гостей, фотографы – вечер обещает быть шумным. Меня охватывает сладковатый мандраж: я сижу в позолоченной ванне на колесиках, прикрытый полупрозрачной занавеской, на которой просвечивается принт Венеры Ботичелли. Джонатан кладет руку мне на плечо: «Я в тебя верю и всегда верил! Покажи им, какими должны быть аукционы у великих художников современности!». Затем он смотрит на меня, задумывается и добавляет: «Слушай ты как-то, простовато что ли, выглядишь, будто чего-то не хватает».
– Чего например?
– Ну я не знаю, может галстук оденешь? Для экстравагантности.
– Нет! Никаких галстуков!, – восклицаю я, – жди, сейчас вернусь!
Я вылетаю из ванной, обернутый полотенцем, и мчусь в свой кабинет! Вот оно: хрустальное яблоко, довольно внушительных для кулона размеров, на бронзовой цепочке. Уж оно-то произведет нужное впечатление. Возвращаюсь к Джонатану и демонстрирую украшение.
– Чертовски красивая штука, одобряю. Придумаем ей потом легенду.
